Андрей Дашков - Танатос рулит!

Как следствие, мотель выглядел будто конечная остановка, архипелаг света на краю пустоты, но с тем же успехом мог быть и декорацией, скрывающей обрыв в неведомое, и тупиком, о который разбиваются желания. Отсутствие окон в стене и множество дверей также наводило на мысль о некоем лабиринте. NN успел передумать многое, пока стена приближалась. Наконец он прочел название на обведенной траурной рамкой вывеске и ухмыльнулся. Что-то это ему напоминало…

Алиса остановила «туарег» под фонарем и заглушила двигатель. Ее личико ничего не выражало. NN осмелился нарушить обет молчания.

— Была здесь?

— Первый раз вижу. — Сказала, точно выплюнула.

«Деточка, не я тебя сюда затащил».

(« А если все-таки ты? »)

Перед тем как вылезти, он передвинул пушку на хребет, спрятал ключ в нагрудный карман куртки и поднял воротник. Снаружи стало еще противнее, и хотелось, чтобы мотель не обманул ожиданий. Жалкая сумма денег, которую NN имел при себе, внушала определенные опасения; с другой стороны, он все еще разделял распространенное заблуждение, что нет ничего хуже неизвестности.

Алиса осталась в машине, предоставляя ему самому разбираться со Страной Чудес. Ее силуэт то исчезал, стираемый очередным взмахом щеток, то возникал снова. NN понаблюдал за этими повторяющимися проникновениями в реальность и направился к двери, на которой черным маркером было криво, большими буквами, в три ряда и через «э» выведено слово «Мэн-э-джэр». Бронзовая ручка изображала прыгающую кошку. При ближайшем рассмотрении дверь оказалась металлической, с выпуклостями, образующими подобие созвездия Ориона, как будто кто-то палил в нее изнутри.

NN осторожно постучал. Что-то загудело, щелкнуло, и дверь слегка качнулась на петлях. Он потянул было за ручку, но внезапно прикрыл дверь и вернулся к машине. То, что не давало ему покоя — пустячок, связанный с девушкой, — приобрело более или менее определенные очертания.

Не усаживаясь в «туарег» и прекрасно осознавая, что может опять лишиться извозчика, он сказал:

— Извини за нескромный вопрос, у тебя есть татуировка?

— Где?

— Э-э, а их несколько?

— Ну а если?

— Как насчет дракона пониже спины?

— Тебе что, задницу показать?

— Не обязательно. Поясница меня бы устроила.

— Дядя, кончай грузить.

«Приставить бы тебе ствол ко лбу и расспросить поподробнее». Он на мгновение задумался, что ему действительно мешает сделать это — трусость или «цивилизованность», за которой скрывается отвращение к насилию. Но, раз задумался, значит, момент упущен. Какой там счет в ее пользу? Во всяком случае, он пока не взял ни одного очка.

NN ничего не оставалось, как попытаться познакомиться со здешним «мэнэджэром». Через дверь он попал в помещение размером с небольшой тренажерный зал. Правда, никаких признаков активной физической деятельности не наблюдалось. Торшер освещал статичную картину. В состоянии полнейшей расслабухи, в кресле-качалке, профилем к NN, сидел здоровяк, подозрительно похожий на Зебу, и смотрел бокс по переносному черно-белому телевизору, водруженному на несгораемый шкаф. Кроме шкафа и кресла, из мебели тут были нары, металлический стол и привинченный к полу табурет. Единственным украшением комнаты служили висевшие на стене ржавые наручники.

Помещение вовсе не показалось NN мрачным. Напротив, в нем чувствовалась завершенность, претендующая на современный вариант аскетизма, пропитавшегося экзистенциальными проповедями, — то, чего он безуспешно стремился достичь в своей перегруженной символами и замысловато спланированной квартире. Даже кресло-качалка не нарушала общего впечатления — это был, так сказать, тренажер наоборот. Ну а наручники постоянно напоминали о том, что свобода, так же, как и несвобода, — ни в коем случае не дар свыше.

Звук был отключен, и боксеры на экране сосредоточенно месили друг друга в первозданной тишине, что придавало действу мифологический оттенок. Зеба следил за схваткой титанов с внешним спокойствием, не подергивая ни единым мускулом. NN понял, что явился не совсем вовремя и лучше дождаться окончания раунда. На его взгляд, темные трусы имели некоторое преимущество, хотя, возможно, светлые просто выматывали противника. После очередного клинча здоровяки разбрелись по углам и по рингу продефилировала полуголая блондинка, показавшая шестерку четырем сторонам света.

Зеба повернул голову и уставился на NN. Тот готовился встретить удивление, но наткнулся лишь на вялое ожидание следующего раунда в обрамлении скуки. И стало как-то неудобно задавать вопросы, да и сами вопросы уже казались ненужными, утомительными и бесполезными. Особенно когда на черепе Зебы обнаружились смятие и дыра, что называется, несовместимые с жизнью. И уж во всяком случае несовместимые со здоровьем. Очень возможно, что и мозг его сделался полегче на пару сотен граммов.