Ребекка Роанхорс - Вампиры не стареют - сказки со свежим привкусом [сборник litres]

Как далеко вы смогли бы зайти, чтобы обрести независимость?

У Каллиопы Бёрнс на голове облако кудряшек.

Это первое, что видит Джульетта.

Конечно же, есть еще много всего другого. Кожа у Каллиопы идеально гладкая, смуглая, в ушах – серебряные сережки-гвоздики, смех – этакое благодушное урчание, которое больше подошло бы кому-то раза в два больше нее, а еще она водит кончиком пальца правой руки по правому предплечью, когда о чем-то думает.

Всё это Джулс, естественно, тоже замечает, но первое, что она каждый день видит на уроке английского языка, когда занимает свое место на два ряда позади другой девочки, – это кудряшки. Весь последний месяц она смотрит на них, надеясь, что за ними случайно промелькнет щека, подбородок, улыбка.

Всё началось как какое-то ленивое любопытство.

Стюарт Хай – огромная школа, одно из тех мест, где любым изменениям легко остаться незамеченными. В ней почти триста одиннадцатиклассников, но в этом году лишь четверо из них – новенькие, представленные на собрании в первый учебный день. Трое из переведенных к ним были скучными и непримечательными, два качка с квадратными челюстями и робкий парнишка, не поднимающий глаз от своего телефона.

А четвертой была Каллиопа.

Каллиопа, которая открыто смотрела на собравшихся учеников, словно бросая молчаливый вызов. Каллиопа, двигающаяся по коридорам с уверенной легкостью кого-то, кто чувствует себя полностью в своей тарелке внутри своего тела.

Джульетта никогда не чувствовала себя так в своем теле, как и в любой отдельной его части, если уж на то пошло.

Через два ряда впереди темное облако кудряшек смещается, потому что девушка поворачивает шею.

– Мисс Фэйрмонт. – Голос учителя раскатывается по кабинету. – Смотрите в вашу тетрадь.

Класс хихикает, и Джулс опускает взгляд на свою контрольную, кровь медленно приливает к ее бледным щекам. Но сосредоточиться сложно. Воздух в кабинете спертый. В горле у нее пересохло. Кто-то слишком сильно надушился, кто-то постукивает карандашом, и этот ритмичный метроном действует ей на нервы. Трое жуют жвачки, шестеро ерзают на своих стульях, и она слышит шуршание хлопка по их коже, мягкое «фшшш» их дыхания, звуки тридцати студентов, которые просто живут .

У нее крутит желудок, хотя она позавтракала.

Раньше ей было достаточно этого, чтобы продержаться весь день, – единственного приема пищи. Так было раньше, но теперь голова у нее начинает гудеть, а в горло словно насыпали песка.

Наконец раздается звонок, и класс погружается в ожидаемый хаос, потому что все спешат на ланч. Но Каллиопа не торопится. И, подойдя к двери, она оглядывается – это движение такое будничное, словно она просто бросает взгляд через плечо, но ее глаза смотрят прямо на Джульетту, и та чувствует, как ее пульс заводится, словно упрямый двигатель. Другая девочка не улыбается, не совсем, но уголок ее рта чуть дергается вверх, и Джулс расплывается в широкой улыбке. А потом Каллиопа выходит, и Джулс сгорает от желания заползти под плинтус и умереть.

Она считает до десяти, прежде чем последовать за Каллиопой.

В коридоре движется поток тел.

Далеко впереди темные волосы Каллиопы, покачиваясь, уносятся прочь, и Джульетта идет за ними вслед. Она готова поклясться, что чувствует едва заметный мед лосьона другой девушки, ваниль ее бальзама для губ. Ее шаги длинные и медленные, а у Джульетты быстрые, так что расстояние между ними с каждым шагом немного сокращается, и Джулс пытается придумать, что сказать, что-то шутливое или умное, что-то, чтобы заслужить один из этих редких низких смешков, когда ее ботинок шаркает обо что-то на полу.

Браслет – потерянный, забытый. Нечто изящное, хрупкое, и Джулс, не думая, тянется за ним, сжимая пальцы вокруг цепочки. Боль, острая и горячая, пронизывает ее кожу. Она сдавленно охает и роняет браслет, на ее коже наливается красный след.

Серебро.

Она шипит и, тряся обожженными пальцами, наперерез потоку в коридоре сворачивает в ближайший туалет. Ее рука дрожит от боли, когда она сует ее под кран.

Это помогает. Немного.

Она обшаривает свою сумку, находит бутылек с аспирином, который на самом деле не аспирин, вытряхивает две капсулы себе в ладонь, а потом сует их в рот. Они раскрываются – секунда тепла, мгновение облегчения.

Это помогает так же, как один вдох помогает тонущему человеку, проще говоря, не особо.