Ребекка Роанхорс - Вампиры не стареют - сказки со свежим привкусом [сборник litres]

– Она любит меня больше всех! – Птичка топнула ножкой в знак протеста.

– Тебе уже слишком много лет для детских истерик. – Куки дернула ее за одну из длинных перекрученных прядей. – Но ты, конечно, права. Так и есть.

– Всё это неправда, – резко заявила Беа, и смуглые лица повернулись к ней с обвиняющими взглядами. – У мамы нет любимчиков.

Но они были правы: чаще всего мама брала на сбор именно Беа. У каждой из сестер был дар, который отдала им мама, когда их сердца остановились. Она целовала их, оставляя выбранный ею уникальный талант. Куки могла выманить у любого человека все его богатства. Едва принюхавшись, Сора могла определить любой талант, скрытый в чьей-либо крови. Энни-Рут, напевая определенную мелодию, могла заставить человека затанцеваться до смерти. Мэй могла довести человека до смеха или слез одним лишь только взглядом или прикосновением руки. А младшая из них, Птичка, помнила всё в мельчайших деталях – даже то, что случилось еще до ее рождения.

– Я не уеду из этого города без партнера по вечности, – заявила Куки.

Тихий шепот отозвался эхом в голове Беа: «Как и я».

– Я приняла решение. Я готова к собственной жар-птице и собственному дому. Пришло время мне жить самой по себе. – Куки победоносно улыбнулась.

– А мама знает? Ты ее спросила? – отозвалась Энни-Рут. – Вряд ли она на это согласится.

– Ты этого не знаешь, – ответила Куки.

– Тебе бы перестать быть такой привередливой, – уколола ее Сора.

– Ты тот еще подарочек… Жалуешься на каждого встречного мужчину, – добавила Энни-Рут.

– Они всегда недостаточно интересные. Это вообще редкость для мужчин, что младше двухсот лет, – огрызнулась на нее Куки. – Мне нужно найти для обращения кого-то, похожего на папу.

– Здесь нет смертных, – возразила Сора. – Я не чувствую даже их запаха. В этом месте живут только бессмертные.

– Ну, может, тогда я заполучу вампира. – Куки прошлась по кругу с напыщенным видом, изображая белокожих вампиров, расхаживающих так, будто они владеют всей землей, на которую ступала их древняя нога.

Птичка охнула. Беа прикусила нижнюю губу. Это им никогда не будет позволено.

– Мама не хочет, чтобы мы смешивались с ними. Ты знаешь историю. – Мэй соскочила со своего кресла, словно потягивающаяся домашняя кошка. Она слегка оттолкнула Коки и Беа в сторону, чтобы прикрепить к бутылькам ленточки с ценами.

– Мы все знаем, что ей это не нравится . Мама не позволит нам забыть. – Беа протерла пыль с полок, чтобы недремлющее око Куки осталось довольно.

Все они по очереди изобразили серьезный тон мамы, к которому она прибегала каждый раз, когда заново рассказывала, как их кровная линия стала Вечной – белокожие вампиры-рабовладельцы кусали своих рабов ради забавы – и как предки отправили жар-птиц, чтобы спасти их от усугубляющейся ситуации, превратив в другой вид бессмертных существ: Вечных.

– Если ты выйдешь замуж за вампира, у тебя не будет дочерей. Тебе нужно выйти замуж за смертного, как папа, а потом обратить его после рождения последнего ребенка. Это единственный путь, – напомнила Беа. – Или выйти замуж за Вечного мужчину и не иметь детей.

– Откуда нам знать, правда ли это на самом деле? Мама просто терпеть не может…

Тихий звон дверного колокольчика прорвался в комнату.

– Откуда у нас уже могут быть посетители? – Куки направилась к стеклянным дверям. – Никто даже не сказал тетушкам, где мы остановились.

Они все подбежали к обнесенному решеткой балкону, чтобы посмотреть вниз. Справа и слева всюду была вода, загроможденная лодками, водными экипажами и трамваями, плывущими в разных направлениях.

Молодой человек в черной высокой шляпе держал в руках, на которые были надеты белые перчатки, красный конверт. На его смуглой коже поблескивали капли пота, словно мед на орехах пекан. Для его одежды стояла слишком жаркая погода, и из-за своего костюма он выглядел неподходящим для этого места; безделушка из другого времени, совсем как они. Они никогда не давали объявлений, всегда стараясь смешаться с населением, насколько могли, и сохранить классическую изысканность, как того хотела мама. Но он, казалось, гордился своим выдающимся видом, словно перепрыгнул через время и оказался у их нового крыльца.

Мама вышла на улицу, чтобы поприветствовать его.

– Она нервничает, – прошептала Мэй.

Беа пригляделась. У ее сестры Мэй был талант чувствовать эмоции, но Беа заметила, как мама крепко сжала свои руки, чтобы скрыть дрожь. Только натренированный взгляд смог бы заметить этот легкий трепет пальцев. И Беа стало еще любопытнее, кем же был этот красивый молодой мужчина.