Ребекка Роанхорс - Вампиры не стареют - сказки со свежим привкусом [сборник litres]

– А все районы такие? – спросила Беа маму.

– Нет. Каждый имеет свои особенности в зависимости от того, кто там живет, – ответила мама.

– А вокруг всегда вода?

– Нет. Вода только здесь.

– Почему?

– Вампиры разозлили одну ведьму, и она затопила этот район.

– А как попасть в другие районы? – продолжала сыпать вопросами Беа. – Нам можно будет посетить остальные?

– Ты вообще слушала меня, когда мы уезжали из Чарльстона? Ты когда-нибудь слушаешь, дитя? Или тебе просто нравится, когда я повторяю одно и то же? – Мама щелкнула пальцами. – Мы не поедем в другие районы. Мы останемся здесь, пока не придет время снова уезжать, и я надеюсь, что Хани сделает свое дело быстро. Я не собиралась когда-нибудь сюда возвращаться, и я не хочу никаких проблем.

А вот Беа порой мечтала о проблемах. О чем-то, что сделает ее вечное существование чуть более занятным. Внутри у нее всё сжималось при мысли обо всем том, что она могла бы разгадать и раскрыть в этой особенной версии этого особенного города. Но она знала одно: она найдет здесь свою вечную любовь. Электричество потрескивало у нее под кожей – энергия уверенности.

Они свернули с улицы Дофине, и Беа охнула. Она сразу же поняла, в каком из домов они поселятся.

Примульно-розовый был цветом румян, которыми всегда красилась мама. Из приоконных ящиков свешивались ее любимые полуночные розы, окаймляя двойное крыльцо с перилами из кованого кружева. Восемь кресел-качалок стояли в ожидании – по одному для каждого из них. Шипели фонари, и все большие стеклянные окна испускали теплые лучи приветственного света. Через одно из окон Беа увидела потолок, покрытый цветами – перевернутый английский сад, – и сияющие канделябры. Над светло-кремовой дверью качалась вывеска: «Дом черных сапфиров: Аптека красоты и Фармацевтика восторга».

Черный язык пирса ждал, когда они пристанут к нему.

– Он самый раскрасивый из всех! – воскликнула Птичка.

– Нет такого слова, – поправила ее Куки.

Птичка фыркнула:

– Это мое слово. Я могу сама их придумывать.

– Нет, не можешь.

– Может, и тогда оно будет называться неологизмом, – сообщила Беа.

– Тсс, – отозвалась мама. – Умолкните, вы все.

Жар-птица уселась на перила крыльца, воркуя и приветствуя Тёрнеров в их новом доме. Их новом золоченом гробе восторгов. Сердце Беа подскочило при виде Хани, озорство загудело под ее смуглой кожей, и ее резцы заострились, готовые к шалостям.

– Распылители духов на вторую полку, – указала Куки. Девочки Тёрнер готовили свою аптеку красоты к завтрашнему открытию.

Вечные женщины и вампиры этого новоорлеанского района смогут купить всё, что им нужно: от тоников для сохранения свежего цвета лица после периодов голодания до напитков для заманивания партнеров в постель и бальзамов, защищающих от солнца кожу тех, кто его не переносит. Эликсиры, которые они разливали по бутылькам, давали обещанный результат, потому что в этих красивых баночках были не шарлатанские зелья. Только женщины Тёрнер знали секреты, спрятанные в каждой стеклянной бутылочке. Тайную алхимию крови и специй.

– Это и вправду так важно? – возмутилась Беа, но всё же поставила одну из банок на правильную полку.

– Всё так, как мы делаем уже триста лет.

– Это значит, что так должно быть всегда? – ответила Беа.

– Почему ты ни с того ни с сего пытаешься всё поменять? Не веди себя так, как будто тебе всё в новинку, только из-за того, что мы теперь в другом городе, – Сора проверила всё за ней и переставила бутыльки. – Никто не собирается делать всё за тебя.

– Я делаю свою работу, – огрызнулась Беа.

– Кусать людей по приказу мамы не считается, – возразила Куки.

– Никто из вас не хочет собирать, – ответила Беа.

– Ты преувеличиваешь. Я буду собирать, – резко повернулась к ней Сора. – Я просто предпочитаю ходить к запаснику с кровью. Я сделаю это, когда придется.

– А мне нравится кусать красивых мужчин. – Куки покачнулась и закружилась в танце. – Как Джамал Уоткинс из Детройта. Никто так не целовался, как он. Надо было его обратить. Сейчас он был бы моим партнером по вечности, и я бы жила в собственном доме с собственной жар-птицей. Может, у меня даже была бы дочка. Ууф.

– Беа, ты в этом лучше всех нас, – добавила Энни-Рут. – С самыми острыми зубами. – На ее лице появилась хитрая улыбка, обнажающая идеально острые резцы. – И твоим странным языком.

– А еще ты мамина любимица. – Мэй скривила лицо, оторвав взгляд от книги.