Ребекка Роанхорс - Вампиры не стареют - сказки со свежим привкусом [сборник litres]

– Бумаги или ключ? – спросил он.

– Ключ, – ответила мама, протягивая ему причудливый сувальдный ключ цвета белой кости, который Беа никогда прежде не видела. Внутри нее всколыхнулось еще больше вопросов, но она положила ладонь себе на рот, чтобы они ненароком не вылетели.

Комендант внимательно его изучил.

– Тёрнеры. Район Вечности.

Она кивнула.

– Добро пожаловать домой. – Он улыбнулся, обнажив свои заостренные кончики зубов.

Он занял кресло водителя и привел в действие какие-то рычаги и передачи. Трамвай закачался в стороны, отрывая свои провода.

Мама глубоко вздохнула.

– Всё будет хорошо, Эванджелин, – услышала Беа шепот своего отца.

Трамвай двинулся вперед. Тучи сгустились, затемнив небо. День стал ночью. Под ними поднялась вода, с плеском шлепая по бокам трамвая. Беа ухватилась за деревянную скамейку, ее глаза расширились от удивления. Фонари освещали путь впереди, словно порхающие светлячки, исполняющие приветственное представление или танец-предостережение. Беа никак не могла решить, что именно это было. Толчок сотряс ее позвоночник.

Из воды поднялись железные ворота и замерцали. Одни за другими появлялись разные их версии, превращаясь из лакрично-черных в бархатно-фиолетовые, изумрудно-зеленые, роскошные медно-золотистые, пока, наконец, не остановились на багряно-алых. Мама сделала глубокий вдох, когда красные ворота распахнулись и трамвай поплыл вперед.

– Так много ворот, – прошептала Энни-Рут. – Как думаете, нам удастся проехать и через другие?

– Мама никогда ни о чем таком нам не рассказывала, – ответила Сора.

– Я хочу проехать через все! – воскликнула Птичка.

– Потише там, эй вы, – приказала мама.

В голове у Беа крутились вопросы, пока они въезжали в Вечную версию Нового Орлеана. Какими были остальные районы? Удастся ли ей посетить их? Почему ее мама захотела покинуть такое восхитительно прекрасное место? Почему она никогда не рассказывала о нем?

Дома пастельных тонов стояли на железных колоннах, напоминая горшочки с пудрой, расставленные в ряд на полках. Длинные пирсы тянулись над водой, приглашая роскошные лодки. На черных столбах горели газовые светильники, и блестящие кабели пересекались наверху, притягивая лодки-трамваи, высаживающие элегантно одетых пассажиров на длинные приподнятые променады. Варево из соли, рыбы и специй наполняло воздух удушающим ароматом, подспудно разнося резкий запах жира и свежей крови.

– Закрой свой рот, пока в него не залетели мухи, Беа, – произнесла ее старшая сестра, Куки. Ее голос был почти таким же, как у мамы, – медовым, с нотками коричневого сахара. Логично, с учетом того, что она была старшей из дочерей и провела с мамой больше всего времени. Беа никогда не спрашивала, сколько лет каждой из них, потому что было грубо интересоваться возрастом женщины, даже если это Вечная женщина. Они с Энни-Рут догадывались, что маме было около четырехсот лет, хотя она никогда не выглядела старше сорока, и даже в этом наблюдатели не могли быть уверены. Куки выглядела лет на тридцать с небольшим, как она предполагала, а Беа всегда будет восемнадцать. Именно в этом возрасте остановилось ее сердце.

– Ой, да заткнись ты, Кармелла, – огрызнулась на нее Сора. – Как будто ты сама когда-нибудь видела что-то подобное.

Беа подмигнула Соре и добавила:

– Да. Так ты видела, Куки? А?

– Это что еще за выражения такие, Сора, – возмутилась мама. Даже спустя сотни лет Эванджелин Тёрнер всё еще хотела, чтобы ее девочки были столпами этикета.

Их трамвай подплыл к другому, и комендант дернул рычаг, чтобы присоединить кабели на крыше к верхней линии.

Птичка соскочила со своего сиденья и забралась на колени к отцу.

– Когда мы уже приедем? Можно мы сначала пойдем за покупками? Кто все эти люди? Чем они занимаются?

Мама щелкнула пальцами:

– Хватит!

Птичка соскользнула обратно на свое место.

Папа протянул коменданту их адрес:

Эспланада-авеню, дом 435

Пирс № 6

Новый Орлеан, Луизиана

Комендант направил трамвай по каналам.

Беа пыталась запомнить всё, что их окружало. Духовые ансамбли выступали на парадных лодках, с инструментами, направленными в небо, и их оглушающая музыка создавала рябь на воде. Люди плыли за ними на своих лодках, танцуя и размахивая платками и цветными зонтиками. Кладбище стояло на платформе, и мертвые возвышались над всеми. Массивные деревья поднимались, как гиганты, из темных вод, и красноглазые летучие мыши свешивались с их ветвей. Знаки предупреждали, что здесь нельзя купаться из-за плавающих в каналах аллигаторов. Лодочники-продавцы зазывали к себе на лучшие кровяные коктейли и пончики с кровью и сахарной пудрой.