Наньпай Саншу - Свиток 1. Дворец семи звезд вана Лу [ЛП]

Я ощупал живот покойницы. Как и ожидалось, пальцы мои почувствовали очертания твердых предметов. К счастью я не привык торопиться и всегда осторожен. Боюсь, если бы ключ доставали импульсивный Толстяк или азартный Паньцзы, то они были бы уже мертвы, потому что не успели бы вовремя заметить ловушку. Холодок пробежал по моей спине при мыслях обо всех этих приспособлениях, созданных специально для уничтожения расхитителей гробниц.

Золотую нить на ключе если и можно было немного потянуть, то вот дергать было нельзя, поэтому я ухватил ее ногтями и оборвал, вытащил ключ и вставил его в замочную скважину, чтобы понять подойдет или нет. Но.. не знаю, было в этой шкатулке что-то странное — вполне может быть, что там еще одна ловушка. Я решил пусть пока останется закрытой.

В это мгновение я заметил, что тело прекрасной покойницы стало меняться. Я ужаснулся, когда ее лицо сморщилось, как засохший апельсин, а шея съежилась. За несколько секунд красавица превратилась в отвратительный труп. Я только вздрогнул, когда отломились ее сгнившие руки, а иссохшее тело упало на нефритовую плиту, продолжая съеживаться.

Я был в шоке. Наверно, самоцветы на этом ключе действительно обладали каким-то бальзамирующим действием. Но думать об этом не хотелось. Я убрал всю свою добычу в сумку, решив, что не стоит здесь долго находиться, и направился к Толстяку, чтобы унести его отсюда.

Ему здорово от меня досталось. Я несколько раз похлопал его по плечу, но он продолжал лежать без движения. Не могу же я тут бесконечно тормошить его! Я потряс его за руку и прикрикнул:

— Вставай!

Но реакции не было. Тогда я присел на корточки и взвалил его себе на спину. Толстяк был таким тяжелым, что у меня от напряжения чуть кровь горлом не пошла. Я мысленно покачал головой и пошел прочь, на каждом шагу недобрым словом поминая его предков.

К счастью, каменная тропа была короткой. Я быстро дошел до середины, где лианы уже не закрывали обзор, и увидел скалу с уступами. Третьего дяди и Паньцзы там не было, похоже, пошли искать спуск. Мне показалось, что лучше было бы вернуться и поискать другую дорогу. Я дошел до жертвенного алтаря в конце каменного коридора, положил на него и хотел передохнуть, но увидел, как третий дядя появился из ближайшего к земле прохода в скале.

Дядя очень хорошо знаком с принципами Цимень Дуньцзя [76] 奇门遁甲, дословно «Уход через чудесные врата», самый высокий уровень в китайской метафизике. Это очень сложная система, из которой произошли и Фэн-шуй, и Ба Цзы (4 Столпа Судьбы). Это искусство было одним из самых больших секретов в Китае в древние времена, только избранные и приближенные императора получали возможность изучать его. Цимень Дуньцзя был впервые использован в военных делах, с помощью этой техники можно сравнить силы противника с собственными силами. Можно проанализировать сильные и слабые стороны обеих сторон и выяснить лучшее направление для атаки или защиты, правильное время для действий и наилучшую стратегию для получения наилучших результатов. Анализ Цимень Дуньцзя может указать на лучший способ закончить войну и достичь мира путем переговоров, чтобы иметь наиболее благоприятные условия. Позднее технику «Ухода через чудесные врата» стали использовать не только в военном деле, но и как искусство, позволяющее избегать неудач и препятствий, разрабатывать стратегию действий и принимать решения, ведущие к успеху. Техника Цимен Дунцзя дает возможность отслеживать благоприятные потоки энергий и действовать с использованием их поддержки, дает возможность действовать осознанно, избегая опасностей и выбирая наилучшее время и направление для решения любых вопросов. Однако, в реальности очень многие мастера Цимень — всего лишь шарлатаны, использующие не настоящую секретную технику, а всего лишь ее выдуманное подобие. По сути, эту науку можно считать мифической. , для него легко найти выход из этого лабиринта. Я испугался, что он меня не увидит, поэтому замахал руками и крикнул:

— Дядя, я тут!

Третий дядя, заметив меня, хотел улыбнуться, но тут выражение его лица изменилось, он показал мне за спину, и я обернулся. Толстяк уже не лежал, а сидел. А сзади, опираясь на его спину, стоял этот труп — лисья жертва, и холодно смотрел на меня.

Мой взгляд тут же прикипел к нему, я снова не мог отвести глаз. Но, не знаю, может дело было в съеденной чешуйке с пояса — хоть я и не мог отвернуться, но галлюцинаций не было. В глазах помутилось, но думал я очень ясно и трезво.