Виктор Точинов - Темные игры – 3 (сборник)

Сверху не донеслось ни слова в ответ. Вообще ни звука.

Михаил... Его работа... Значит, все-таки обнаружил ее тайный интерес к своим финансовым делишкам... Не подал виду и построил мышеловку вокруг кусочка сыра. Нет, какой еще сыр, деньгами тут и не пахло, в лучшем случае лежит пустой чемодан-обманка, и то едва ли. И лестница, разумеется, рухнула не случайно. Не тот он человек, чтобы надеяться на случайности и ждать милостей от природы.

А она, Кристина, — мертва. Неважно, что еще дышит и думает, — мертва, как Дарт. Мысль дикая, непредставимая, но это так... Никто и никогда не затеет реализацию столь сложного плана, чтобы всего лишь проучить и напугать женушку. Чтобы овдоветь — пожалуй... Не каждому мужу придет в голову такое, но Михаилу Кронову — вполне. Чертова помесь прагматика и романтика, урод, гнида, ненавижу...

И никакое следствие не расшифрует его затею. Следователи — если будут копать дотошно, а он ведь еще и простимулирует их усердие, с него станется — раскопают ее приготовления к бегству. И сумочку возле ее тела найдут, с драгоценностями, и документы обнаружат на чужое имя, и тот факт, что все деньги с подконтрольных Кристине счетов сняты...

А вот живой ее никто здесь не обнаружит. Михаил наверняка позаботился, исключил любое случайное спасение.

Мертвый Дарт — последний, завершающий штрих. Картина ясная: дамочка пустилась в бега, и, непривычная к долгим поездкам за рулем, вышла прогуляться-поразмяться, и кота выпустила поразмять, а он возьми да и сбеги, — не то почуял бродячую кошку в течке, не то по иной причине... Ну и сверзился с верхотуры, дурная бабенка полезла за ним, — и получите два места холодного груза.

А ведь он сам убил Дарта, собственноручно. Никому бы не доверил эту часть плана. Натянул какие-нибудь толстые брезентовые рукавицы и свернул шею.

Палач... Гнида... Если она отсюда выберется... О, если она все-таки выберется... Плевать на деньги, плевать на новую жизнь. Сначала она увидит то, что никогда не видела: страх на его лице, всегда спокойном. Настоящий ужас. И увидит, как он подыхает, — в муках, обязательно в муках.

Мысли путались, кровавый туман перед глазами клубился все гуще. Кристина вновь соскальзывала в беспамятство. И последней ее мыслью было: «Сдохни, гнида, сдохни!!!»

Когда она снова очнулась, стемнело. Голубой квадрат неба стал черным и светили на нем звезды, необычайно яркие. Кристина пришла в себя оттого — или ей так показалось — что лицо ее лизал кошачий язык, влажный и холодный.

Дарт?! Жив?!

Жив... Недаром говорят, что у кошки девять жизней... Руки этого урода и убийцы — одна, падение с высоты — вторая, осталось семь, и одной из них Дарт сейчас щедро делился с хозяйкой.

Она хотела прошептать: «Спасибо, малыш...», но губы шевельнулись беззвучно. И тем не менее Кристина чувствовала, что силы прибывают. Боль куда-то ушла, не ощущалась, голова прояснилась... Думать, впрочем не о чем не хотелось, хватит наразмышлялась тут, в бетонной ловушке. В голове бились две мысли, простые и короткие: «Выбраться отсюда. Достать Михаила». Словно два молоточка ритмично ударяли по вискам: выбраться-достать, выбраться-достать, выбраться-достать...

Кристина начала выбираться. Все предыдущие попытки не шли ни в какое сравнение с этой. Она разрывала одежду, и не только — собственную кожу и плоть, но не обращала внимания. Наверное, было больно, очень больно, но боль осталась где-то далеко, стучащий в голове метроном: выбраться-достать, выбраться-достать, — надежно отсекал все лишнее и ненужное.

И она продвигалась вперед! Потихоньку, сантиметр за сантиметром — и вот уже ржавая труба сползла с грудной клетки. Она вылезла из-под лестничной площадки, обняла Дарта, ощупала... Досталось же тебе, малыш... Ничего, ветеринары поставят на все четыре лапы... Ей тоже досталось — затылок разбит, ребра, похоже, сломаны — но это не важно. Главное — выбраться и достать. Она выберется. Она достанет.

...Колючая проволока врезалась прямо в лицо, в темноте Кристина перепутала пролеты между столбами. Дарт крепче вцепился когтями в плечо, но усидел, не свалился. Кристина двинулась вдоль ограды — сейчас колючка закончится, слишком сильно промахнуться не могла, изредка проезжавшие по шоссе машины служили неплохим ориентиром.

В последовательности событий образовался провал — как она вскарабкалась наверх, Кристина не представляла. Как рвала одежду на полосы, как свивала их в подобие толстой веревки, как завязывала узлы, — помнила. Как отламывала какую-то железную хрень от лестницы, чтобы сделать нечто вроде крюка, помнила тоже. Но использование получившегося устройства напрочь выпало из памяти.