Робертсон Дэвис - Чародей [litres]

– О да, прелестно, – сказал я.

– Да, но слушайте дальше:

Восхитительно, не правда ли, как поэт, он же и остроумец, умеет облечь мысли подобного сорта в слова откровенные, но отнюдь не грязные?

И впрямь восхитительно, сказал я, гадая, когда же мы перейдем к личности юной дамы. По моему опыту, эти вопросы всегда возникают в связи с какой-нибудь чаровницей – часто моложе двадцати лет и очень редко старше тридцати, – раздувшей сонные угли в пламя. Но оказалось, что дело обстоит совсем не так: генерал-губернатор наконец стал рассказывать про даму, и оказалось, что она всего на год или два моложе его, но великолепно сохранилась, у нее прекрасная фигура, она остроумная, дальновидная, очаровательная собеседница. Но как же… Он вдовец и воздерживается уже… Боже милостивый… почти двадцать лет. Возможно ли теперь успешно приступить к выполнению проекта, на который, как я понял, он намекал? И к чему может привести стремление достигнуть венца любви в паре, столь подходящей друг другу возрастом и интеллектом, но, будем смотреть фактам в лицо, немолодой?

Я мялся и не давал определенного ответа. А что мне было делать? Кто может предвидеть, что принесет подобный союз – блаженную идиллию зимней поры, обогащенную, а не обедненную грузом лет, или разочарование, унижение и взаимные упреки? Природа жестока, и самую пламенную страсть может опошлить какая-нибудь мелочь вроде несвоевременного кашля, выхода газов (анального или вагинального) от непривычного возбуждения, лязга искусственных челюстей. Но от меня ждали вердикта.

– А вы говорили об этом с самой дамой? – спросил я.

– Я говорил с ней в выражениях, которые такая опытная и утонченная женщина должна была понять правильно, и она не стала ни менять тему, ни осаживать меня.

Я понял, что чинные менуэты ни к чему не приведут.

– Скажите, ваше превосходительство, почему вы пришли именно ко мне? При вас состоят официальные врачи, которые, несомненно, проконсультируют…

– Но которым нельзя доверять сохранение тайны, – объяснил он. – Я не хочу, чтобы в Оттаве судачили о моих личных делах.

– А мне, вы считаете, доверять можно?

– У вас сложилась такая репутация. Кроме того, я слышал о необычной широте ваших литературных интересов. Вы не стопроцентный прагматик. О вас рассказывают, что вы видите сквозь кирпичную стену. И вы способны понять, что дело чрезвычайно деликатное. Именно потому я замаскировал свой визит к вам, воспользовавшись визитом к нашему общему другу мисс Рейвен-Харт как прикрытием. Я хотел узнать мнение врача, который, если можно так выразиться, еще и гуманист.

– У меня такое ощущение, что вы на самом деле хотели обратиться к гадалке.

– Это не так далеко от истины, как может показаться. Человек с моим темпераментом, старея, все отчетливей осознает присутствие в нашей жизни влияний, которые молодежь считает всего лишь предрассудками. Буду откровенен: все, что я о вас слышал, наводит на мысль, что вы дадите ответ, не привязанный к научным исследованиям или статистическим вероятностям. Итак, доктор, что говорит ваша интуиция о том вопросе, с которым я к вам обратился?

– Если так формулировать, то моя интуиция говорит: рискните. Отдайте все за любовь и, если мир в результате погибнет, считайте, что он погиб красиво [85] Аллюзия на название пьесы Джона Драйдена (1631–1700) «Все за любовь, или Красиво утраченный мир» («All for Love, or The World Well Lost»), переработки «Антония и Клеопатры» У. Шекспира. . – Только смотрите, чтобы вас не нашли мертвым в ее кровати, хотел добавить я, но знал, что этот совет давать бессмысленно.

– Я надеялся, что вы скажете именно так. А теперь, поскольку наш разговор был не для протокола, давайте обсудим вопрос вашего гонорара.

– Никакого гонорара, ваше превосходительство. Ваше доверие служит мне достаточной наградой. Я дам знать майору Грилю, чтобы он подавал машину?

Я пошел искать Гасси Гриля и обнаружил его у дверей: он не отрываясь наблюдал какую-то заварушку, происходящую во внутреннем дворе клиники.