Клайв Баркер - Сияние во тьме [сборник litres]

«Я схожу с ума».

Сколько раз он притворялся, будто сочувствует, когда бросал кубики, чтобы определить, от какого безумия или фобии пострадает персонаж, столкнувшийся с тем, с чем не способен справиться человеческий разум?

Теперь, находясь ровно в таком же положении, он обнаружил, что зарождающееся безумие не принимает форму галлюцинаторных образов или панического желания сбежать. Оно скорее похоже на вязкую серую массу, в которую медленно погружается сознание. Безвольно повесив руки, он спустился вниз, сопротивляясь лишь желанию высунуть язык и дать ему болтаться на губах.

Он спустился в гостиную и рухнул на большой диван с пухлыми подушками перед пятидесятипятидюймовым телевизором с плоским экраном. Он ничего не чувствовал, его мысли были не в состоянии преодолеть желеобразный туман, который заполнял его голову, пока он сидел, уставившись в черный прямоугольник. Он даже не знал, когда это произошло, но в какой-то момент существо материализовалось на полу перед телевизором. Оно смотрело на него. И ждало.

Ужас вцепился Альберту в горло мертвой хваткой, сжав его, по ощущениям, до соломинки, и когда он заговорил, его слова прозвучали прерывистым шепотом:

– Чего… ты хочешь?

Нет ответа. Существо оставалось все так же сосредоточено, но в тишине комнаты, почудилось Альберту, стало слышно нечто, будто доносившееся издалека, задевая его барабанные перепонки эфиром. Безрадостное хихиканье.

Любая попытка сбежать не могла принести плодов. Альберт оставался на диване, пристально глядя на невидимую тварь, слушая неразличимое хихиканье. Спустя час он натянул на себя одеяло и свернулся калачиком. На полу в трех метрах от него сидел звездный вампир.

De Vermis Mysteriis и Людвиг Принн были творениями Роберта Блоха, равно как и само существо. Заклинания, который прочитал Альберт, были бессмысленной мешаниной из латинских слов и выдуманного Лавкрафтом языка, основанного на арабском.

И тем не менее.

Вариантов было всего два. Первый – что он, Альберт Эгелсьё, пятнадцатилетний парень с высоким коэффициентом интеллекта, без травм детства и в ладах с матерью и отцом, потерял рассудок. Стал воображать всякое с такой достоверностью, что это показалось ему реальным. Все закончится тем, что он попадет в детскую психушку с диагнозом из кучи заглавных букв и ему назначат курс лечения.

Второй вариант: цепочка совпадений привела его к тому, чтобы произнести настоящее заклинание – так же, как бесконечное количество обезьян за бесконечным количеством печатных машинок в итоге напишут шекспировскую пьесу. А значит, вселенная Лавкрафта имела под собой реальную основу и он сумел каким-то образом с ней связаться.

Но если принять эту вероятность, почему существо на него не нападало? Вампиру требовался лишь миг, чтобы высосать его досуха, прежде чем вернуться к звездам, хихикая, насытившись кровью. Значит, он просто сидел и ждал?

Потому что…

Внезапно нахлынувшее осознание заставило Альберта резко сесть на диване. Это же очевидно! Лишь страх невозможного не позволял ему понять; но ведь он был мастером, когда в игре похожие ситуации случались множество раз.

В его сценарии Гуннар Асплунд находился в тайной комнате библиотеки и бормотал заклинания. Не с намерением призвать нечто, способное высосать из него жизнь и отбросить, будто пустую раковину, о нет. Он стремился призвать тварь, потому что ему нужны были ее услуги. Если реальность устроена так же, как игра, то существо теперь привязано к Альберту до тех пор, пока он не отдаст ему приказ, не поручит задание, и только тогда оно сможет вернуться туда, откуда явилось.

По губам Альберта скользнула улыбка, когда он встал и указал на невидимую тварь пальцем.

– Ты принадлежишь мне, так ведь? – прошептал он. – Ты сделаешь все, что я скажу.

Нет ответа. Но на мгновение Альберту показалось, будто бездушное хихиканье стало чуть громче.

К тому времени, как Альберт уснул, уже наступил рассвет, и всего через пару часов его разбудили родители Вилле, чтобы спросить, будет ли он завтракать. Существо возникло в углу между раковиной и плитой, его приглушенное хихиканье тонуло в звуках повседневной жизни.

Жуя кусок хлеба с сыром и вареньем, Альберт пребывал в собственном мире. Время от времени он поглядывал в угол. Приказ. Теоретически Альберт мог прямо сейчас скомандовать существу стереть семью Вилле с лица земли. Теоретически. За секунду ленивый воскресный завтрак мог превратиться в кровавую бойню, стоит Альберту произнести всего пару слов. Или достаточно одной силы разума?