Петернелл ван Арсдейл - Пожиратели душ

Она кружилась и вертелась, и из волос у нее сыпались листья и ветки.

Бенедикта продолжала свои нападки всю дорогу, пока они шли через лес. И каждый раз, когда она заговаривала про обман, Алис снова повторяла свое обещание:

– Я сделаю это, Бенедикта. Я убью тебя. Но не раньше, чем ты отведешь меня к Анжелике. Я не лгу.

– Все лжецы так говорят, – отвечала Бенедикта.

Алис следовала за пожирательницей душ через кажущийся бесконечным сосновый лес. Стволы деревьев, толстые и темные, теснились друг к другу. В лесу царила тишина, нарушаемая лишь капелью и журчанием весенней воды, да в подлеске сновало мелкое зверье. Спустя несколько часов, когда Бенедикта наконец прекратила свои жалобы, Алис задала вопрос, который давно уже не давал ей покоя:

– Как вы выбираете души, Бенедикта? Почему вы напали на Дефаид, но не тронули Лэйкс?

Бенедикта некоторое время молчала, то летая, то ползая по ветвям деревьев и скалам. Потом остановилась и оглянулась на Алис через плечо. Девушка избегала смотреть пожирательнице душ в глаза, в это изнуренное лицо, но теперь ей пришлось встретиться с ней взглядом. Черты Бенедикты постоянно искажались пробегавшими по ее лицу эмоциями, и Алис ощущала их как свои. Голод. Ярость. Злоба. И страх.

– Мы с сестрой давно решили охотиться по ночам. Выбираем одиноких. Тех, кто сам по себе. Так безопаснее. Незаметно входим, забираем, прячемся.

Бенедикта отвернулась и двинулась дальше, но Алис снова остановила ее вопросом:

– Тогда почему вы напали на Дефаид?

Алис устремила взгляд на покрытые листьями и землей волосы Бенедикты. Пожирательница душ замерла на скале, через которую перебиралась. В этот момент она напоминала не женщину, а какую-то водяную тварь, выползшую со дна озера. Она снова бросила взгляд на Алис, скривив губы:

– Уж очень хотелось. Воспоминания одолели. Другое время, другая деревня. Ты должна помнить. Ты же была там.

Все любопытство Алис испарилось. Другая деревня – это Гвенис, ее дом. Теперь у нее нет дома. Желание говорить с Бенедиктой совершенно пропало. Наверное, Алис должна была разозлиться, но испытывала только безграничную печаль, от которой ныло сердце. Больше она уже ничего не спрашивала, поглощенная этой печалью, и только молча брела за Бенедиктой.

Прошел час или чуть больше, и Алис наконец сумела стряхнуть груз мрачных мыслей. Какой теперь от них толк? А потом до ее слуха донесся незнакомый звук. Она услышала его еще до того, как осознала умом. Этот звук, не то шорох, не то шепот, сначала тихий и неумолчный, постепенно становился все более настойчивым и громким. Алис будто шагала по нему, он окружал ее со всех сторон. Теперь звук напоминал раскаты грома, но был мягче. А потом впереди внезапно посветлело, и открылось небо – и ничего больше.

Море! Оно наконец явилось ей. И было точно таким, как рассказывал Рен. Оно простиралось везде и повсюду. Невозможно было поверить, что существует нечто столь огромное. Оно совсем не походило на омерзительный пустой Провал, было наполнено до краев, плескалось и переливалось. Алис задохнулась от восторга, забыв обо всем остальном. Подбежав к самому краю обрыва, она уставилась вниз, изумляясь мощи воды. Море билось о скалы сильными мерными толчками и вздувалось пенистой белизной. Оно было прекрасным и пугающим. Неудивительно, что Рену так хотелось его увидеть.

Впереди на тропе скрючилась на корточках Бенедикта и злобно посматривала на девушку.

– Я думала, ты торопишься, – бросила она.

Созерцание воды, этой безбрежной поверхности, о существовании которой Алис не подозревала еще час назад, вызвало у нее в душе глубокий трепет, а затем внезапное просветление. С плеч будто свалился тяжелый груз, хотя она даже не отдавала себе отчет, что тащит его на себе. Алис все еще не знала, как ей выполнить обещание и при этом не погубить себя. Но появление Дельвина прошлой ночью послужило соломинкой, за которую она уцепилась в надежде, что судьба ее еще не определена. Возможно, ей удастся спастись самой и спасти остальных. Если Дельвин смог преодолеть страх перед Провалом и согласился исчезнуть в нем, то, может быть, Алис удастся уговорить Анжелику и Бенедикту сделать то же самое. Если в каждой из них еще живет ребенок, как в Дельвине.

Вслед за Бенедиктой девушка вскарабкалась на утес. Море расстилалось под ними. Небо уже темнело, лучи мягкого золотистого света пробивались сквозь редкие разрывы в облаках. И в этот момент Бенедикта остановилась и указала на дерево, похожее на огромную лестницу. Оно было высоким и стояло отдельно от других. Расстояние между ветвями было совершенно одинаковым, как будто они специально предназначены были служить опорой для ног. Между ветвями на высоте сорока футов над головой виднелось нечто вроде шалаша, больше похожее на гнездо, чем на дом.