Петернелл ван Арсдейл - Пожиратели душ

В темноте это не так легко было сделать. Тесное пространство, казалось, поглощало весь свет, воздух и звук. Очень быстро Алис почувствовала, что задыхается, сердце колотилось у нее в груди, и она никак не могла сосредоточиться. Она сознавала, что время идет, и хорошо представляла картину, как старейшина Майлс посылает за ней всадников. От ужаса дрожали руки и слабел мочевой пузырь. Алис приходилось каждый раз, взяв в руки горшок, подносить его к узкой полоске света, падающего в погреб из кухни. Здесь было не менее двадцати видов различных корней, все узловатые и иссушенные. На большинстве горшков виднелись названия, и только на нескольких были черточки. Наконец Алис нашла горшок с шестью параллельными отметинами и вытащила один корень. Завернув его в тряпочку, она расстегнула пальто и передние пуговицы платья и сунула корень под сорочку, ощутив его голой кожей. Потом она снова застегнулась. И наконец поднялась наверх, всей грудью хватая свежий воздух. Потом вытерла покрытый холодным потом лоб.

Алис все еще сидела на полу, свесив ноги в погреб и ощущая, как биение сердце отдается оглушительными ударами в голове, как вдруг два отчетливых звука донеслись до ее слуха. Она судорожно ухватилась за доски пола. Шаги и смех. Они доносились изнутри дома, сверху.

Алис лихорадочно заработал. Ей предстояло долго идти через луг по открытому пространству. Необходимо двигаться тихо, как мышка, чтобы неслышно выбраться из дома. И молиться, чтобы те, кто находится наверху, не открыли ставни и не выглянули наружу, прежде чем она скроется из виду.

Она посмотрела на открытую крышку погреба. Там, внизу, лежат коренья Матери. Надо закрыть погреб, чтобы сохранить тайну. Алис попыталась сообразить, скрипели петли или нет, когда она открывала крышку. Но она не помнила. Тогда не требовалось соблюдать тишину, главным было время. Теперь ей необходимо и то и другое.

Писклявый смех и низкий голос, что-то бормочущий. Топот ног по полу, шарканье, остановка. Снова бормотанье, хихиканье, негромкий стук. Снова тишина. «Только не останавливайтесь, – думала Алис, – продолжайте». Ей так нужен этот шум. Но еще больше ей нужно поскорее сбежать. Она прикоснулась к груди, ощутила под пальцами плотный комочек – корень. Снова подумала о землистом цвете лица Матери, об исходящем от нее сладковатом запахе смерти. Девушка подобрала под себя ноги и села на корточки рядом с погребом. Потом без единого звука встала.

Она взялась за щеколду крышки погреба и потянула на себя. И тут петли заскрипели. Алис уронила крышку, бросила корзину и бросилась бежать тем же путем, каким добралась сюда.

За спиной она услышала топот сапог по деревянным доскам, но времени оборачиваться, чтобы посмотреть, кто появится из дома Матери и Отца, у нее не было. Это точно не Отец, а больше ей ничего не надо знать. Юбки волочились по снегу, и Алис поддернула их. Морозный воздух обжигал горло.

Сзади раздался стук копыт, и она поняла, что попалась, что надежды уйти от преследователей у нее нет. Но она продолжала бежать, пока грохот не стал оглушающим, и Алис испугалась, что ее сейчас раздавят. Чья-то рука схватила ее за косу и ткнула лицом в снег.

Стук копыт смолк, ее схватили и потянули вверх, и она оказалась лицом к лицу с раскрасневшимся младшим сыном верховного старейшины, Рисом. Это был высокий крепкий парень, и, хотя ему исполнилось только семнадцать лет, он всецело унаследовал безжалостный характер отца. Рис никогда не разговаривал с Алис, даже не смотрел в ее сторону, но при этом девушка запомнила его прозрачные светло-голубые глаза. Что-то было в их взгляде, от чего она леденела. Они казались пустыми и безжизненными, будто смотришь на камень. Рис держал Алис обеими мясистыми лапищами: одной выкрутил ей руку за спину, а другой схватил за горло. Алис впервые оказалась так близко к парню своего возраста, с тех пор как они с Дельвином держались друг за друга на Ограде. Но тогда она была еще ребенком. От Риса исходил острый мускусный запах, и Алис попыталась освободиться, но он еще сильнее выкрутил ей руку и сдавил шею. Еще немного, и он вывихнет ей плечо. Парень пока не произнес ни слова, только внимательно вглядывался в лицо Алис, будто хотел чего-то доискаться. А потом оттолкнул ее от себя и рявкнул:

– Что ты видела?

Освободившись, Алис подумывала снова броситься наутек, но лошадь Риса стояла наготове, и ясно было, что бежать бесполезно. Единственная надежда – заговорить ему зубы.