Петернелл ван Арсдейл - Пожиратели душ

Алис отошла от дуба и дернула за ручку кухонной двери. Внутри, как она и ожидала, царили холод и сырость. Мебели не было вообще. Запертые ставни на окнах не пропускали свет, поэтому она оставила дверь открытой. Помещение было чисто выметено, в очаге не осталось ни единого полена или даже кучки пепла. Отец был осторожен. Но не настолько. У стены лежала груда инструментов, незаржавевших и явно часто используемых, – пилы разных размеров и форм, молотки, топор. Алис взяла лопату и направилась к дереву.

Держа лопату вертикально, она нащупала под слоем снега мягкую землю. Корни дуба были такими же толстыми, как ветви, и так же плотно переплетались, но вскоре, после нескольких ударов лопатой, Алис почувствовала податливую почву. Она разбросала снег и увидела место нужного размера и очертаний. Она начала копать, с силой вонзая в холодную твердую землю лопату и помогая себе ногой.

Примерно на глубине одного фута, как раз там, куда Алис намеревалась положить сверток Матери, она увидела предмет, завернутый в тряпку, бурую от покрывающей его земли. Еще один удар лопатой, и Алис разрубила бы его пополам, но вовремя остановилась. Она встала на колени в снегу и долго смотрела на этот другой сверток. И тогда она наконец позволила себе задать напрашивающийся вопрос – задать его здесь, где некому на него ответить: «Что Мать хотела закопать под этим деревом?»

Снег под коленками таял и превращался в холодную воду, которая уже просачивалась Алис в ботинки. Девушка сказала себе, что надо снова засыпать землей эту ямку и выкопать другую, чтобы спрятать там сверток Матери. Это было бы самым разумным решением. Но вместо этого Алис вытащила твердый предмет, положила его себе на колени и осторожно развернула ветхую ткань. Внутри лежал крошечный скелетик ребенка, такой маленький, что он умещался на ладони, легкий и хрупкий, как птичка. Алис осторожными движениями снова завернула его и положила на прежнее место. Потом она вынула из корзины сверток, который Мать дала ей утром, и положила его рядом с первым. Открывать его не было необходимости: она уже поняла, что внутри. Братик или сестричка, которые будут покоиться там вместе. Алис поднялась на ноги, отряхнула снег и принялась закапывать свертки. Когда земля полностью завалила яму, она набросала сверху снега, слегка утрамбовала его и огляделась. Вокруг расстилалась волнистая белизна. Единственными признаками жизни служили отпечатки птичьих лапок и следы самой Алис. Но под гладким белым снегом она угадывала движение темных, переплетенных между собой корней, цепких, обвивающих и баюкающих завернутые в тряпочку свертки.

Вот почему Мать никогда не улыбалась.

Сколько же выкидышей ей пришлось перенести? Сколько раз она тайком пробиралась за Ограду, сколько таких походов украдкой к дереву совершила, чтобы закопать под ним очередной сверток? Неудивительно, что она хранила все в секрете, закапывала свои свертки так, чтобы ни один законопослушный житель Дефаида их не нашел. Никакая женщина не доверит Матери сопровождать появление на свет своего новорожденного, если будет знать, сколько собственных детей она потеряла.

Но не в этом причина молчания Матери. Она не рассказывала о свертках ни единой душе, потому что ее непременно сочли бы ведьмой. Старейшины сказали бы, что она сама устроила выкидыш, что женщина, которая умеет принять детей у роженицы, точно так же сумеет от них избавиться. Если бы старейшины узнали, что Мать сделала такое, они объявили бы ее невестой Зверя. Обвинили в колдовстве. Сожгли на костре. Или забили камнями. Или бросили в воду, чтобы посмотреть, выплывает ли она. И если бы она выплыла, сожгли бы ее заживо.

Алис вспомнила о корне, необходимом Матери, и о ее пожелтевшей коже и полных боли глазах. Она вспомнила запах разложения и крови, исходивший от Матери сегодня утром. Подумала о том, сколько Мать сделала тогда для Мэри. Как она заварила тот чай, чтобы помочь Мэри избавиться от последа и прогнать жар. Теперь Алис должна сделать то же самое для Матери. Она бросилась в дом, положила лопату на место, потом открыла ставни одного из окон, чтобы лучше видеть, и подняла крышку погреба в кухонном полу, в самой середине. И сразу же ощутила запах земли и сырости. Она спустилась по лесенке в погреб высотой со взрослого человека и шириной чуть больше вытянутой руки. Под ногами девушка почувствовала утрамбованную землю. Стенки погреба были сплошь завешаны полками, по большей части пустыми, но на одной из них стояло много горшков, и Алис принялась искать тот, о котором говорила Мать.