Эндрю Кальдекотт - Загадочный город

Орелия доверилась инстинктам и поймала волну, вытянув шест горизонтально, как делают канатоходцы. Была ли причиной тому удача или наследственный талант, но ей удалось сохранить небольшое преимущество.

Несмотря на громкие заявления, Фангин позволил их кораклу отплыть назад и болтаться в хвосте оставшихся западных номеров. Расчистив немного свободного пространства и рассчитав маршрут, он, подбоченившись, объявил:

— Леди и джентльмены, представляем вашему вниманию «Фангиновский вращатель»!

Птица додо коснулась шестом дна и необычным, почти танцевальным движением в несколько оборотов закрутила коракл так, что тот совершил решительный бросок вперед. Хохот и насмешки сменились восхищением, когда пять минут спустя коракл «З-4», уже проходя под городскими стенами с западной стороны, обогнал попугая и вырвался вперед у восточной станции.

— Научился у боливийского водного жука! — прокричал биолог.

Многие зрители бросились делать ставки на Фангина и Облонга, и кассиры с радостью принимали наличные. Фангин уже не раз самым впечатляющим образом упускал победу на Гонках Великого Равноденствия — но коэффициент на его победу на всякий случай понизили.

Когда Ротер разделился, уводя западные номера на одну сторону города, а восточные — на другую, решительные болельщики последних направились через северный мост в Гроув Гарденс, чтобы держать своих в поле зрения.

Как никто другой, привлекал внимание Грегориус Джонс, добавивший к официальным правилам собственный кодекс чести: он нападал лишь на тех, кто атаковал первым, и громким криком предупреждал всех, кто, как ему казалось, мог пострадать от Стриммера и ему подобных. А главное, Джонс не забывал об элегантности, вращая шестом и блистая костюмом после каждого удачного маневра, при этом его хвост произвольно раскрывался и закрывался. С берега, а затем и с перил на Гроув Гарденс ученики 6-Б подбадривали своего героя, размахивая павлиньими перьями.

Мисс Тримбл, весьма решительно настроенная, возглавляла восточные номера и неотрывно смотрела вперед, пока вопль Джонса и беглый взгляд за спину не подсказали ей, что нужно готовиться к обороне. К ней, держа шест на плече, подобно копью, неумолимо приближался Стриммер; поролоновый шарик на острие все ближе подбирался к ее лопаткам. Она прикинулась усталой, а когда Стриммер приготовился атаковать, резко сменила курс. Стриммер так сильно ударил шестом в воздух, что потерял равновесие и упал, стукнувшись о борт голенью, и с трудом удержался в лодке.

В пылу восторга Тримбл не заметила, как упавший было Стриммер снова поднял шест и тщательно прицелился. С шипением сжатого воздуха шест вытянулся на треть от первоначальной длины и угодил прямо в левое плечо мисс Тримбл. Она с громких всплеском плюхнулась за борт, чем вызвала разочарованные стоны в палатке для ставок. Ее считали темной лошадкой. Удлиненная часть шеста так быстро втянулась обратно, что все решили, будто мисс Тримбл просто потеряла равновесие. Оса выбилась вперед, навстречу противникам с восточной стороны, в полной уверенности, что потопление мисс Тримбл избавило его сразу от двух соперников.

И Стриммер был прав: как и в предыдущие годы, вид тонущей женщины оказался фатальным для Грегоруиса Джонса.

— Джонс спешит на помощь! — крикнул он и прыгнул в воду.

А мисс Тримбл ничуть не желала, чтобы ее спасали.

— Отцепитесь, придурок! — выпалила она, и грудь ее заходила ходуном от возмущения.

— Все в порядке, девушка, я преподаю спасение на водах…

— Отвали!

И только после еще нескольких реплик и попытки мисс Тримбл отмахнуться от Джонса веслом спасатель наконец сдался. Оба выбыли из гонки за победу, но мисс Тримбл, даже лишившись шлема, выровняла свой перевернутый коракл, снова забралась в него и вернулась на маршрут. Джонс, печально сидевший на отмели, пока оторванный павлиний хвост уплывал по течению, сообщая грустную новость его болельщикам в южной части города, внезапно ощутил прилив страсти. Анджела Тримбл вернулась в гонку. Она проявила характер. Она знала кодекс чести.

К ужасу Стриммера, целых три западных номера достигли слияния Ротера раньше его и находились всего в двух сотнях ярдов от финиша.

Именно в этот критический момент у «Фангиновского вращателя» возникла проблема. После столь сильного всплеска активности начали брать свое и годы, и его новая диета уволенного учителя, состоящая из крепкого пива с ризотто. Лишившись дара речи от изнеможения, Фангин передал управление в руки Облонга, который, в отличие от напарника, не проводил часы тренировок, имитируя движения боливийского водяного жука.