Эндрю Кальдекотт - Загадочный город

— Никаких грязных делишек, Стриммер! — погрозила ему пальцем Тримбл, проплывая мимо.

— Да разве я когда-нибудь…

— Как насчет прошлого года? — жестко добавила мисс Тримбл.

О ценности своего помощника Фангин думал примерно то же, что и Стриммер. Облонгу не хватало моряцкой выдержки, вот и сейчас все его внимание было поглощено верхней частью костюма мисс Тримбл.

— На что уставился? — гаркнул Фангин. — Нас уже школьный привратник обгоняет — ну что за позорище? Держись от нее подальше, мужик…

Фангин отбросил в сторону свой клюв птицы додо, и тот в очередной раз со щелчком ударился о шест. Они медленно, но уверенно набирали скорость. Когда лодки вернулись на стартовую площадку, вода, которая минуту назад серебрилась, как рыбья чешуя, теперь заблестела полированной медью.

— На центр поля! — крикнул Фангин. — Как раз оттуда мы и хотим начать.

Облонг сдерживал внутренний ужас размышлениями об истоках этой традиции. Может быть, Ротервирд завоевали или спасли с помощью кораклов, а может, здесь их и изобрели. Или какой-нибудь странник прибыл сюда на коракле и с тех пор мода прижилась? В разгадывании подобных тайн и заключалась работа историка. Пока он давал волю воображению, Фангин согнулся и, схватившись с двух сторон за борта коракла, прошептал:

— Она идет, господи спаси, она идет…

Большинство участников уже сталкивалось с волной, но та всегда появлялась в неожиданном облике и в неожиданный момент — возвышалась слева и падала вправо, или наоборот, или поднималась посредине и закручивалась по краям. На этот раз река превзошла сама себя, вздымаясь и справа, и слева, и спадая только посередине, — таким образом, все кораклы сначала сбились в общую массу, а потом разлетелись по сторонам. Участникам приходилось не только бороться за жизнь, но и держаться правой или левой стороны, в соответствии с заявленным флагом.

Когда волна ударила, Горэмбьюри разрезал золотую ленту в знак начала гонки, и тут же начался хаос. Все принялись кричать и отчаянно жестикулировать, тем временем лодки крутились и врезались друг в друга, поднимались и падали. Несколько дебютантов-неудачников пробили шестами дырки в днищах собственных кораклов; другие упали в воду и не могли забраться обратно в коракл, пока не рассеется толпа. Наблюдатели выкрикивали возгласы одобрения и насмешки; участники сыпали проклятиями и подбадривали своих, а Горэмбьюри отмечал все нарушения, каждый раз при необходимости сверяясь с книгой правил.

Благодаря то ли удаче, то ли своевременным действиям Орелия успела проскользнуть на маршрут сразу, как только разрезали ленту, и, воспользовавшись преимуществом, возглавила гонку. Уклонившись от бокового удара шеста Стриммера, как опытный моряк, она ощутила в себе победный дух прапрадеда. После чего пригнулась, чтобы понизить центр тяжести.

Много западных номеров вынесло на восток, а восточных — на запад, поэтому толчея на главном течении продолжалась даже после того, как волна наконец ушла. Еще нескольких участников смыло за борт. Гироскопы братьев Полк не справились с таким количеством противоречивой информации, и прикрученные к дну ботинки повели Бориса влево, а Берта вправо. Под треск разрываемых липучек близнецы вывалились из костюма верблюда. Привинченные ко дну коракла ботинки продолжали крутиться, будто в них вселились привидения.

Братья выбрались на берег.

— Осталось чуть-чуть доработать. Нам почти удалось, — заявил Борис.

— Если бы ты занялся счетами, то быстро перестал бы волноваться о своих доработках! — ответил Берт.

Изобретательность Бориса приносила семейному бизнесу не меньше пользы, чем таланты Берта в области ремонта и ведения счетов, но Борис признал за братом право на упрек. В конце концов, гонка обещала принести им неплохой доход.

Тем временем Стриммер наносил окружающим едва ли не больший ущерб, чем волна. Для начала он заехал по голове паре лягушек — команде, которая немного вырвалась вперед. Каждый толчок или удар он сопровождал торжествующим воплем. Оставляя за спиной пустые кораклы, оса свернула в восточный приток Ротера — впереди маячила только мисс Тримбл.

Фангин пригнулся, а Облонг вообще закрыл глаза: это был самый ужасный аттракцион в его жизни. Коракл взмыл к небу, проскользнул по одной из стенок волны, покачался на гребне, а потом упал обратно вместе с ушедшей водой. Желудок Облонга пострадал не меньше его равновесия. Фангина, судя по его виду, совершенно не волновал тот факт, что они оказались в самой гуще гонки.