Эндрю Кальдекотт - Загадочный город

Ночью пошел снег. Со дня казни Уинтера прошло ровно двадцать лет.

Губерт Финч, первый герольд Ротервирда, имел основания почивать на лаврах. Теперь и город, и поместье окружали крепостные стены. Строился уже второй мост. Был возведен ряд домов — каждый уникален в своем роде, спроектирован и построен на века энергичным мистером Бантером. Верный своему слову, Оксенбридж оставил здесь своих строителей и солдат.

Созданная ими атмосфера безопасности и качество построек привлекли женщин из соседствующих с долиной деревень. К правлению Финча, как и к закону о запрете изучения истории, относились с уважением — цена за обещание безбедной жизни казалась справедливой. На холмах за границами Ротервирда один пивовар, добавляя в эль цветы хмеля, варил прекраснейшее пиво.

Спокойствием веяло от сообщений из Лондона о судьбах мужчин, приговоренных вместе с Уинтером и брошенных Дрейком на зловонных индийских болотах. Шестеро из семи были найдены мертвыми. Последний пропал — предположительно тоже погиб.

В это самое утро к Финчу наведался посетитель — один из ассистентов мистера Бантера, Бенедикт Рок, угрюмый, но гениальный мастер гравировки, который создавал уникальную отделку интерьера этого здания, добавив к нему несколько потайных отделений по собственной инициативе.

— Мастер Финч, я пришел проверить архив.

Это название получил большой зал в Эскатчен Плейс, в котором хранилось все, что касалось истории Ротервирда. Если с обычным архивом можно было сверяться, то с этим — ни в коем случае, доступ в него имели только герольд и его потомки, и даже они были скованы правилами, как собирался в очередной раз напомнить ему мастер.

— Что именно вы намерены проверить?

— Механизмы.

— Какие механизмы?

— Тайники — я обязан их проверить, но только сегодня.

Это было понятно. В тайниках Эскатчен Плейс хранили протоколы суда и предметы, связанные с экспериментами Уинтера. Даже Финч не знал, где находились эти тайники и что именно в них содержалось. Оксенбридж оставил ему запечатанный конверт и ключ, которыми разрешалось воспользоваться только в случае крайней необходимости.

Он поставил на дверях охрану и впустил строителя, а сам отправился инспектировать новую плотину к югу от Айленд Филда. Когда Финч вернулся, все выглядело как должно. Мастер закончил свою работу и ушел. Охранник не заметил ничего предосудительного. Архив казался точно таким же, каким был до его ухода.

Позднее той же ночью, когда он уже готовился ко сну, его потревожил крик сторожевого:

— Мистер Финч, лучше бы вам на это взглянуть, да побыстрее.

День был ясным, но теперь повалил густой снег, похожий на битое стекло, а мелкие ручьи на Айленд Филде застыли подо льдом цвета старых костей. Тело мастера-строителя лежало на опушке леса за огибающим остров ручьем — под белым ковром, из которого проступало только лицо. Синие полосы на шее говорили о том, что его задушили.

— Врач утверждает, что мастер пролежал здесь добрых два дня, — сказал первый стражник.

— Только он ошибается, потому что я видел его вчера, — поправил его второй.

— Я видел его сегодня, — добавил Финч, — однако… — Он замер. Все это не имело ни малейшего смысла. — Доктор прав: вокруг нет никаких следов, и тело покрыто снегом. Снег не шел с прошлой ночи.

— Он пожал мне руку. И никаким привидением точно быть не мог.

Все это поставило Финча в тупик. Строитель не любил прикасаться ни к чему, кроме дерева. Он никогда не пожимал руки кому бы то ни было. Разве что кивал, и то если повезет.

— Он не женат, мистер Финч, но говорят, что в Хое у него есть женщина и ребенок. Можем похоронить его завтра.

Финч решил прекратить все споры и кривотолки:

— Должно быть, поскользнулся и упал. Такое случается.

Вернувшись в Эскатчен Плейс, Финч решил не докладывать об инциденте в Лондон из страха, что может поставить под удар независимость Ротервирда.

Призрак, явившийся на годовщину казни, и убийство. Не может же Уинтер достать его из могилы, тем более что его могила пуста.

Финч в нейтральных выражениях занес инцидент в официальный протокол.

Искусная работа мастера-строителя продолжала жить в веках. Подмастерье покойного взял на себя его обязанности и выполнял их достойно. Город рос. Имя на могильной плите мастера выцвело и стерлось, став нечитаемым.

Валорхенд еще никогда не испытывала такого спокойствия. Резкость ее характера никуда не делась, но теперь была направлена в рабочее русло — не на преподавательские обязанности, но на собственное обучение. Здесь, в Лост Акре, ее не отвлекали ни ученики, ни расписание, и даже Стриммер не нарушал ее покой.