Руслан Ерофеев - Хтонь. Зверь из бездны

– Зато в чем он настоящий мастер – так это в том, чтоб плести небылицы! – продолжала ворчать старуха. – Вот тут уж ему нет равных! Всем рассказывает, будто у него в личном услужении находится некий демон по имени Баррон, через которого он якобы сношается с миром мертвых и повелевает усопшими. А наш сеньор однажды поди да скажи: «Мессир Франческо, а не покажете ли вы нам этого вашего демона?» Ну, тому делать нечего, надобно показывать. Закрылся с его светлостью в темных покоях, возжег какие-то курения, зело вонючие, так что до самого Дня святой Агаты пришлось весь нижний этаж проветривать…

– И что?! Неужели и правда вызвал демона?! – с любопытством воскликнул Жан.

– Ну, демона не демона, а чего-то этакое нашему господину показал, – отвечала бабка. – Я слыхала, что вроде явился энтот демон Баррон в образе человека, но махонького, мохнатого, и лишь задница его была голой, как у всех добрых христиан. Правда, на ней рос длинный хвост, каковой христианам иметь не положено. В общем, демон сей, как только явился, сразу поскреб себе подмышку, извлек оттудова блоху, сожрал ее с чавканьем да скорчил столь уморительную рожу, что наш сеньор чуть со смеху не лопнул…

Жан, разинув рот, внимал рассказу старухи.

– Только я вот мерекаю, что никакой это был не демон вовсе, а зверек заморский, облизьяной именуемый, коих привозят мореходы из Индии и Серики [80], – продолжала рассказ старуха. – Видала я такого однажды в молодости на ярмарке. Гистрион [81]бродячий зверушкой оной народ честной забавлял. Облизьяна энта самая обучена была куртуазным манерам, кланялась чопорно во все стороны, что твой граф, но вдруг одежку задрала да как пустит ветры! Весь люд честной со смеху попадал. А потом жонглер вторую такую же зверушку вывел, в полном рыцарском облачении. Усадил обеих облизьян на собак и заставил их промеж собой сражаться, будто на рыцарском турнире. Правда, те больше рожи корчили, чем сражались… Интересно, и где только мессир Франческо энту самую облизьяну прячет?

«Вот бы хоть одним глазком взглянуть на эту облизьяну!» – мечтательно подумал Жан.

Болтая без умолку, бабка Меффрэ шустро ковыляла по гулким замковым переходам так, что Жан с трудом поспевал за нею. Раза два мальчугана чуть не сбили с ног какие-то юркие личности, облаченные в неприметные темные одежды.

Замок Тиффож больше всего походил на смесь лупанария и Ноева ковчега, где каждой твари было не по паре, а по дюжине пар. Кто только не кормился при гостеприимном дворе барона де Ре! Жиль оставил маршальский жезл и увитый лаврами меч, который пролил немало крови богомерзких англичан, и ушел на покой в 1433 году. Тогда-то он и поселился здесь, в своем родовом поместье Тиффож в Вандее, и стал жить как король, получая монаршие почести, при личной охране в две сотни закованных в сталь рыцарей и собственной церкви с тридцатью канониками, которые с легкостью отпускали Жилю все грехи, каковых у барона, по слухам, было великое множество. Также у прославленного воителя имелся собственный гарем из полутора сотен наложниц, причем он отдавал предпочтение дамам, похожим на главную женщину его жизни… Отставной маршал проводил дни в праздности, предаваясь псовой охоте, воспоминаниям о былых ратных подвигах под славными знаменами Орлеанской девственницы и самому откровенному чернокнижию. Последнему, разумеется, исключительно по ночам. Благородный рыцарь собрал под закопченными сводами Тиффожа обширную библиотеку редких рукописей, где древнееврейская Каббала соседствовала с «Жизнью двенадцати Цезарей» Светония, а колдовские гримуары вроде «Ключа Соломона» – с раннехристианскими апокрифическими Евангелиями, в которых Христос представал не Богом, а простым добродетельным человеком.

В свите скучающего аристократа на покое вскоре начали появляться разного рода толкователи снов, маги, чародеи, алхимики и просто бабки из народа, знающие толк в колдовских снадобьях. Одной из таких народных целительниц была и старуха Меффрэ. Вся эта разномастная и крайне подозрительная публика, пользуясь щедростью своего покровителя, вела поиски философского камня, эликсира молодости, пыталась вызывать демонов, оживлять мертвецов и обращать свинец в золото, ни в чем из перечисленного не достигая, впрочем, видимого успеха. Громадные помещения цокольного этажа в Тиффоже, подземные ходы которого, по слухам, вели в самые бездны ада, были оборудованы под алхимическую лабораторию, оснащенную самыми новейшими по тем временам приборами. Сердце этой лаборатории располагалось в Волчьей башне, в которой, опять же, если верить ничем не подтвержденным слухам, по ночам творились непередаваемые мерзости. Туда-то и направлялись нынче бабка Меффрэ и ее юный спутник.