Вадим Дмитриев - Чёрные лебеди

— Умеешь ты выбирать места для важных встреч, — процедил недобро.

— Здесь безопасно, — произнёс полукровка, подливая эль в кружку наместника, — будьте ближе к народу, хорошая черта.

Он всматривался в тёмное окно. К вечеру похолодало и воздух в харчевне разогретый жаром каминного огня и хмельным солдатским дыханием, затянул матовым налётом видавший виды и без того тусклый от копоти, натянутый на деревянную оконную раму бычий пузырь. Блики доспехов танцующих со шлюхами воинов, бесновались на масляной поверхности деревянного стола, отражались в тарелках с соблазнительно ароматным говяжьим рагу и полукровка удовлетворённо отметил — вместе с миром в столицу пришла сытость. Что может быть лучше набитого брюха, тела разомлевшего от обжорства и послеобеденной отрыжки? Но Альфонсо знал, Зверь уже явил из темноты пещеры свою тысячезубую пасть, и блики от сияния его жёлто-коралловых глаз уже скачут по лоснящимся лицам не ведающих, сливаясь с мерцанием каминного огня.

Две искры на миг застыли в оконном мраке, и полукровку обдал холодный пот — два зрачка, как две иглы пригвоздили его к спинке дубового стула. Зверю надоело выжидать. Альфонсо закрыл глаза. Вероятно, сказывалась усталость.

Монтий поднёс к губам полную ложку горячего рагу, подул остужая:

— Передай монаху, я согласен. С сукой покончено, и с остальными разберусь… Что нужно сделать?

— Выступить перед горожанами с речью. Текст я напишу.

— Да, вот ещё что… — Монтий мрачно покосился через плечо. — Доходят слухи о девчонке, спустившейся с небес… вроде как Избранная…

— …ещё и о Жнеце из древних писаний, взглядом разящем семерых кряду, — язвительно улыбаясь, не дал договорить советник. Зачерпнул ложкой ароматное варево и произнёс уверенным тоном: — Не обращайте внимания на болтовню селян, друг мой. Думайте о скором восхождении на престол.

Альфонсо Коган по прозвищу «Мышиный Глаз» не боялся мрачных россказней чёрных чтецов и болотных гадалок. Он боялся очевидной глупости, с которой в эти сказки, подобно Монтию, верили недалёкие умом людишки.

Себарьян бросил обмякшее тело на дно лодки, и голова женщины глухо ударилась о доски. Ничего, к утру очнётся. Процедура проста — легонько придушить горло, крепко сжать ноздри и рот и подождать пока кровь перестанет поступать к голове. Хотя сразу придушить не удалось, рыжая бестия яростно извивалась раненой гадюкой, но немой не впервой брал «языка» и удар под дых, сбивший с пленницы спесь, оказался вполне уместным.

Он тихо грёб вдоль городской стены, стараясь держаться как можно дальше поля зрения караульных. Реку он пересечёт у дальней башни — там самое узкое место и деревья скрывают обозрение. Женщина тихо стонала в забытьи. Мокрые от тумана и оттого ставшие тёмно-каштановыми пряди, словно плющом, облепили её бледное лицо. Не она была его целью, но уходить с пустыми руками арбалетчик не привык. Кто она, и зачем южане держали её под замком? Может наложница сбежавшего короля? Тогда к чему такая охрана из двух недоумков? Себарьян мотнул головой. Не важно, если она пленница отакийцев, значит, послужит приманкой для Хора, а это главное.

Он поднял голову и посмотрел на бойницы на стене. Развесистые ветки старых верб ограничивали обзор. Он неслышно развернул лодку в сторону противоположного берега и налёг на вёсла. Скорее бы пересечь реку.

Вдруг над головой просвистела горящая стрела, и с шипением исчезла в тёмной воде.

— Смотри! — послышалось на стене.

То тут, то там над бойницами вспыхивали огни, и на лодку посыпались огненные стрелы. Одна из них упала рядом с пленницей, и край плаща загорелся, словно сухой хворост. Женщина открыла глаза, дёрнула связанными руками и ногой толкнула немого в живот. От неожиданности Себарьян выпустил из рук вёсла и повалился на спину. Попытался встать, но очередная стрела вонзилась в руку, пригвоздив ладонь к борту рядом с уключиной.

— Го-о-о! — немой взвыл от боли.

Тем временем рыжая бестия уже стояла на коленях. Её глаза пылали, а посиневший рот скривила презрительная гримаса.

Грязь видела короткие всполохи над водой. Ускоряя шаг, игнорируя колючие ветки, бьющие по рукам и болотную жижу под ногами, всматривалась в непроглядный туман. Крики караульных на городской стене, и шестое чувство разведчицы говорили о погоне. Но кто преследуемый, а кто жертва? Неужели отакийские лазутчики осаждают геранийскую столицу? Или южане уже в столице, а сторонники Хора спасаются бегством? Может это парни Бесноватого топят в реке и тех и других? Хороший разведчик — юркий проныра, он всегда над схваткой и замечает каждую деталь. Грязь была отличным разведчиком.