Вадим Дмитриев - Чёрные лебеди

— Ты хочешь сказать, я должен взять тебя с собой? — съехидничал Меченый, переводя дух, ощущая при этом, как оживает каждая клеточка его изуродованной полуживой плоти.

— Думаю, ты и сам понимаешь, что это необходимо.

— Необходимо кому?

— Тебе… и мне тоже. И Като.

Меченый сделал ещё глоток.

— Так и быть. Будешь присматривать за девчонкой. Она пока не совсем здорова. Но знай, случайность или нет, в последнее время меня всё чаще окружают обречённые на смерть.

— Догадываюсь об этом, — Знахарь понимающе кивнул. — Мне хватило, что я только что видел. Или ты думаешь, я не слышал о боге мёртвых Ахите-Звере и о его смертоносном зелёном когте?

И не дожидаясь ответа, больше не обращая внимания на собеседника, он направился в угол к притихшей среди дымящихся кровавых луж, полуживой Като.

— Небо свидетель, то была честная победа, — выдавил из себя Праворукий, вытирая о штанину окровавленный протез. Нестерпимо ныло колено. Кровь, струящаяся из разорванного уха, запеклась во всклокоченной бороде. Воздух со свистом вырывался из груди.

Переступив через обмякшее, с вытекающими из проломленного черепа мозгами мёртвое тело Бесноватого Поло, он заслонил широкой спиной бледную, словно мел Гертруду, и медленно обвёл взором зловеще сжимающееся кольцо лесорубов.

— Был договор, поединок есть поединок, — как можно спокойнее произнёс он, тяжело дыша и понимая, что всё сказанное зря.

Не сводя с Праворукого пристального взгляда, Корвал-Мизинец вынул нож. Недовольно цокая языком, провёл по лезвию грязным пальцем. Стоящий слева огромный бородатый старик перехватил колун, покоившийся на мускулистом плече. Рядом с лесорубом красноносый лучник на ощупь перебирал стрелы в набедренном колчане, видимо подыскивая подходящую. В тишине слышался зловещий ропот, лязг металла о ножны, скрип натянутых в готовности луков.

Раздавшийся из-за спины твёрдый ультимативный голос, казалось, не мог принадлежать хрупкой девушке. И всё же это был её голос:

— Ты им сказал другое. Зачем?

Праворукий оглянулся. На бескровном девичьем лице блестели огромные как две луны глаза. Бледные щёки дрожат, матовая кожа тонких рук в мурашках:

— Прошу, больше никогда не обманывай меня. Уяснил, Праворукий?

Девушка опустилась на колени и потянулась сомкнутыми пальцами к алой лужице скопившейся рядом с остывающим телом, коснулась её и белая кожа окрасилась кровью. Развернула ладони к себе и уставилась расширенными зрачками на капающую с пальцев кровь. Медленно перевела взор на кровоточащее ухо Праворукого и словно молитву прошептала:

— Такая же… как у тебя… как у дяди Йодина…

Лесорубы замерли в оцепенении.

— Теперь буду говорить я, — процедила стиснутыми губами. — Только в этот раз переводи слово в слово.

Бездонные девичьи глаза загорелись решимостью. Каштановые волосы взъерошены, губы вытянуты в две бесцветные нитки, плечи напряжёны. Она поднялась на ноги, демонстративно перед толпой выставила вперёд окровавленные ладони и взвыла во весь голос:

— Я Гертруда Конкор, внучка Тихвальда Кровавого, того самого, чьи руки также по локоть в людской крови. Мой отец — безумный Тайлис, который знал язык мёртвых. Моя мать — королева Гера, та, которую все вы зовёте Хозяйкой Смерти! Я предлагала вам сделку, но вы захотели крови!

Она окинула взором кольцо грязных, пропахших потом и дымом мужчин и те невольно отшатнулись от её ледяного взгляда.

— Любите смотреть на кровь?! Смотрите! — Она нарочито провела ладонями в воздухе, сделав полный круг. — Желаете увидеть мою?! Да или нет? У каждого из вас она такая же. Да? Но кто-нибудь видел кровь истинных королей? Кто-нибудь знает, какова она? Нет?! Проверить легко, просто перережьте мне горло. — Она подобрала лежащий у ног кинжал Бесноватого и выставила перед собой. — Кто осмелится пустить кровь наследнице Конкора?

Притихшие лесорубы молчали.

— Тогда я сделаю это сама!

Откинув за спину разметавшиеся волосы, Гертруда приставила остриё к бледно-синей шее и надавила. Из образовавшейся раны выступила капля и поползла по лезвию. Затем ещё одна, и ещё… Буйно пульсируя под нежной мелованной кожей, тонкая голубая венка выталкивала каплю за каплей, окрашивая холодную сталь цветом светло-голубого небосвода.

Принцесса взметнула руку со сверкающим кинжалом высоко над головой, и струйка холодной лазури пробежала по блестящему кровотоку до самой рукояти. Рождённые с топорами в руках синелесцы — дикие лесные люди, охотники на сенгаки и бородатые лесорубы — не сводили потрясённых взглядов, как с острия стекали и падали на землю, яркие бирюзовые капли.