Дженнифер Макмахон - Огненная дева

– Все еще здесь, – говорит Некко, и слова выходят тихими и легкими, больше похожими на вздох, чем на фразу. – Именно так, как говорил Эррол. Никакого Потопа не было , – громко произносит Некко, потому что ей нужно слышать слова и повторять их снова и снова в надежде, что однажды они закрепятся в ее сознании. Уже много лет ее жизнь была разделена пополам этой вехой: до Потопа и после Потопа. Все истории, рассказанные матерью, были основаны на этой мифологии.

«Иногда люди, которые любят нас сильнее всего, идут ради нас на огромные жертвы , – сказала мисс Эбигейл. – Они готовы сделать что угодно, лишь бы защитить нас» .

Некко распахивает дверь еще до того, как автомобиль останавливается, и выпрыгивает наружу, спотыкаясь на ходу.

– Эй, подожди секунду, – окликает Тео, запирая автомобиль.

Некко бежит к старой мастерской, вспоминая знакомый запах: трубочный табак, машинное масло, горящий уголь и раскаленный металл, если работала кузница. Сбоку подвешена алюминиевая лестница. Ржавая лопата и мотыга прислонены к стене. Некко кусает язык, чтобы не крикнуть: «Папа!» – когда дергает на себя тонкую металлическую дверь и входит внутрь. Здесь нет и следа от ее отца, как будто она все выдумала. Ни рядов инструментов, ни коробок с запчастями. Механическая летучая мышь не кружит на проволоке над головой, заводной енот не смотрит на нее с полки. Мастерская полностью разгромлена, тяжелый кузнечный горн исчез, даже верстак опрокинут. Какое-то время Некко стоит и глубоко дышит, надеясь уловить частицу памятного запаха, но здесь пахнет сыростью и разрухой.

Некко прикасается к стене в дальнем конце мастерской и вспоминает, что отцовское изобретение, накрытое брезентом, стояло рядом, на верстаке.

Потом Некко видит то, что произошло здесь в тот последний день.

Она первой добежала до мастерской и услышала гул и потрескивание. Аппарат работал. Потом гудение превратилось в голос: машина заговорила.

Папа подошел к верстаку и одним быстрым движением откинул брезент, словно фокусник, раскрывающий свой трюк.

Там стоял его механизм, его ужасающее воплощение изобретения Эдисона. Сам аппарат был заключен в деревянный короб около двух футов длиной и одного фута шириной. Он работал от электричества и был снабжен круглыми ручками, проводами и маленькими стеклянными трубками, которые тогда светились, потому что машина включилась. Еще там была большая воронкообразная трубка, прикрепленная к толстому шнуру. Она напоминала Некко старомодный граммофон, вроде того, какой можно видеть в школьных учебниках истории.

Оттуда доносилось тихое жужжание, словно пчелы вылетали из улья. Потом жужжание превратилось в звук, почти стон, а потом прозвучало слово, произнесенное голосом ее бабушки, той самой женщины, которая смотрела на них со старой фотографии, повешенной над верстаком отца. На снимке женщина смотрела в камеру с удивленным, почти встревоженным выражением; ее рот был приоткрыт, как будто она собиралась закричать.

«Опасность , – сказала она через потрескивание громкоговорителя. – Вы в опасности». А потом: « Он здесь!»

Папа отослал Некко в дом и велел ей запереть все двери, но так, чтобы не напугать маму. Пробегая через двор, она встретила Эррола. Он торопливо шел к мастерской, его лицо было искажено паникой.

– Что это? – спросила Некко, поскольку он что-то держал в руке, что-то ярко раскрашенное, но он не ответил, а сорвался на бег. И все-таки Некко увидела, что это было: резиновая маска цыпленка. Некко хотелось смеяться, потому что это было абсурдно, но при этом она тоже была испугана.

– Все в порядке? – Тео просовывает голову в пустую мастерскую.

– Все отлично, – отвечает Некко, но эхо давнего предупреждения отдается у нее в голове: « Опасность. Вы в опасности» .

– Что это за место? Садовый сарай или что-то в этом роде?

– Здесь была мастерская моего отца. Но теперь все исчезло.

– Это здесь он собрал изобретение, о котором я слышала?

Некко кивает.

– Он делал и другие вещи. Однажды он изготовил заводного енота из металлолома, старых часовых механизмов и шестеренок. Он мастерил разных механических зверушек; они ходили, разговаривали и имели тайники, куда он клал сладости. Это была игра, смогу ли я найти тайник и открыть его.

– Ого, – говорит Тео. – Похоже, что твой отец был человеком многих талантов.

В висках начинает стучать кровь. Некко испытывает легкое головокружение и слышит тихое жужжание (« опасность, вы в опасности» ). Она спотыкается и прислоняется к задней стене сарая.