Сергей Матросов - Ловец снов

— Я тебе уже в который раз говорю, а ты не слышишь. Звонила моя мама и просила приехать.

— Завтра суббота, вот и поехала бы с утра.

— Зачем ждать завтра, если сегодня последняя электричка через полчаса. Поеду, посмотрю, что там у них происходит, а в воскресение вечером встретишь меня.

— Это что получается? Ты меня оставляешь одного на все выходные?

— А что с тобой будет? Ты лучше за Люсенькой присмотри, да накормить её не забудь. Ну, что стоишь? Бери сумку и пошли, а то опоздаем.

Игорь нехотя взял приготовленную Наташей сумку и вышел вслед за ней на улицу. Если уж что она решила, то лучше не спорить — себе дороже выйдет. По пути на станцию, Игорь ещё пытался вернуть её назад, объясняя ей, что сам был бы не против съездить в город и навестить своих родителей.

— Завтра вдвоём бы и поехали. К чему такая спешка?

Его доводы оказались не убедительны под натиском женской логики:

— А кто печь топить будет? Пока вернёмся назад, в доме всё охолонет. А на кого мы Люсеньку оставим? — Последний из её доводов был самым убедительным. — Нет, Ковалёв. Пока Люся не подрастёт, её одну дома оставлять нельзя!

Она помахала ему рукой из вагона пригородной электрички и в утешение послала на прощание воздушный поцелуй. В скверном настроении Игорь вернулся домой и от нечего делать, включил телевизор. Люся тут же оказалась у него на руках, откровенно предлагая себя погладить и поиграть. Кошки удивительные создания. Они созданы для людей, чтобы умиротворять их тревожные души. Даже если просто смотреть на кошку, то непроизвольно начинаешь улыбаться и тут же чувствуешь, как тебя накрывает волна спокойствия и необъяснимой радости. Интересно, что чувствуют в такие моменты сами кошки? Игорь, почёсывал пальцем у Люси за ухом и наблюдал, как та, прищурив свои совиные глаза, сама улыбается ему в ответ. А может быть это мы созданы для них? Мысль показалась ему интересной, но развивать он её не стал. Передача про сталеваров севера его не заинтересовала и выключив телевизор, он пошёл на кухню. Люся тут же оказалась у своего блюдца и требовательно мяукнула. Игорь положил ей в миску перловой каши, перемешанной с варёной с рыбой. Потом осмотрел полупустые полки холодильника. Похоже, что ему на ужин тоже предстоит есть рыбу. Только в отличие от Люсиной — жареную с томатной подливой. Они вдвоём ели рыбу и изредка бросали друг на друга взгляды. Из всех инстинктов, самым сильным в животном мире является потребность в пище, потому взгляд у Люси сейчас скорее выражал благодарность, нежели преданность или кошачью любовь. Этот маленький зверёк был далеко не игрушкой в их руках. Это был настоящий член семьи, пользующийся всеми человеческими правами. Помимо всего, этот зверёк мог требовать! Одно мяуканье — нужно покормить. Два — выпустить на улицу. Три — впустить обратно. Если затрещала Люсина «тарахтелка», то тут же нужно её погладить. Так кто для кого предназначен в этом мире?

Закончив с ужином, Игорь набросал в топку печи сыроватых поленьев, а сверху высыпал полведра угля. В сарайчике, где хранилось топливо для печки, давно протекала крыша, и он каждый раз собираясь отремонтировать прохудившуюся кровлю, из-за своей занятости на работе, откладывал ремонт на неопределённый срок. Дрова и сам уголь были влажными и печь порой дымила, от чего приходилось полностью вытаскивать заслонку, через которую в небо уходило часть тепла. Вот и в этот раз, Игорь выдвинул печную заслонку на максимальное расстояние, вымыл руки и пошёл в спальню. Люся, как только он лёг в постель, тут же оказалась на месте Наташи. Она старательно вылизала себя языком прямо в постели, и свернувшись клубочком, закрыла глаза.

Когда сон переходит во вторую свою фазу, тогда начинают сниться порой удивительные картины. В эту ночь Игорю так и не удалось их дождаться. Снился тревожный чёрно — белый бред, занёсший его в какую-то глубокую шахту. Он пытался выбраться из этой шахты на поверхность, цепляясь пальцами рук за сыпучий грунт и упираясь ногами в мельчайшие выступы на стенах. Вокруг него была темнота, а сама шахта была такой глубокой, что скоро он начал задыхаться от нехватки чистого воздуха. До поверхности было ещё далеко, а воздуха становилось всё меньше и меньше. Со дна шахты поднимались удушливые волны метана, вызывая приступы тошноты и головокружения. Игорь понимал, что это всего лишь сон, но выбраться из него ему что-то мешало. Он тряс головой и щипал себя за тело, пытаясь проснуться, но шахта не отпускала, осыпаясь земляной крошкой под его руками и ногами. Страх за свою жизнь стал каким-то реальным, и Игорь сделал ещё одну попытку вынырнуть из этого кошмара. Как ни странно, но помогла ему в этом Люся. Кошка с диким криком прыгнула прямо на него и своими лапками стала царапать ему лицо. Игорь, наконец, открыл глаза и глубоко вдохнув, глотнул в себя прогорклый дым. Ещё не понимая, что произошло, он скатился с кровати прямо на пол. У самого пола дыма было меньше, и он осмотрелся по сторонам, пытаясь понять, что произошло. Дым выедал глаза и проникал в лёгкие, вызывая удушье. В темноте, Игорь всё же дотянулся до выключателя и зажёг свет. Плотные клубы дыма поглотили, казалось, весь дом. Первое, что пришло на ум — пожар! В доме что-то горело. Но что могло так гореть, производя столько дыма? В критических ситуациях мозг работает чётко и безошибочно. Доверяясь своему инстинкту и прикрывая рот попавшейся под руку тряпкой, Игорь первым делом кинулся к очагу пожара — печке. В кромешном дыму он не чувствовал жара. Огня не было! Щуря от едкого дыма глаза, он всё же разглядел, что огня возле печи не было. Дым валил со всех её щелей, заполняя собой все комнаты. Его взгляд поднялся вверх по печному щиту к задвижке. Задвижка была полностью утоплена в дымоходе, перекрывая тем самым выход дыма наружу. Тяга в топке упала, и сырые дрова просто тлели, производя не огонь, а едкий дым. Быстро выдвинув задвижку, он кинулся к входной двери и открыл её настежь. Холодный воздух с улицы ворвался в дом, вытесняя удушливую гарь. Дышать сразу стало легче, но наглотавшись дыма, Игоря тут же стошнило прямо у порога. У его ног безумно кричала перепуганная Люся. Кутаясь в куртку, которую он снял тут же в прихожей, он взял её на руки и успокаивая, словно ребёнка, начал гладить и качать, находясь ещё в шоковом состоянии.