Елена Арсеньева - Ведьмин коготь [litres]

– Что ты говорила? – спросил Трапезников, быстро обнимая Женю, которая еле держалась на ногах. – Я понял, что ты отдала ведьме ее коготь, но что ты при этом говорила?

– Не знаю, – изумленно взглянула на него Женя. – Я не помню… Ни единого слова не помню!

– Вот и хорошо, – хрипло пробормотал Трапезников. – Вот и прекрасно! А теперь пошли отсюда. Или у тебя не только пробудились, но и окрепли братские чувства?

– Что ты такое говоришь? – ужаснулась Женя. – Но ты пойми… мы не можем просто так уйти! Он истечет кровью! Он ведь теперь простой человек, он больше не колдун! Он не сможет исцелить себя.

– Предлагаешь, чтобы я вызвал сюда «Скорую»? – холодно спросил Трапезников.

– А заодно полицию, – проскрипела Раиса.

– Чтобы его арестовали? – усмехнулся Трапезников. – Ничего, это и без нашей помощи произойдет. В Нижнем уже заинтересовались его деятельностью. Если не ошибаюсь, он очень скоро окажется за решеткой.

– Тут еще кое-кого нужно арестовать! – крикнула Раиса, и Трапезников увидел, что она снова схватила пистолет, который он как раз собирался поднять. Но Раиса успела раньше. – Ты стрелял в него! И я буду свидетельницей! Ты стрелял в безоружного человека! И мы еще посмотрим, кто раньше окажется за решеткой! А теперь вызывай полицию, ну! И «Скорую» не забудь! Звони! Или… – Она угрожающе наставила пистолет на Женю.

Что-то затрещало рядом, и все повернули головы. Это ворочался Верьгиз, пытаясь подняться, но не смог. Однако столько силы еще оставалось в его израненном теле, что он ухитрился повернуться на четвереньки и поползти к реке, хотя простреленные руки его то и дело подламывались.

Раиса рванулась было на помощь, но Верьгиз бросил на нее косой взгляд, заставивший ее остолбенеть, заломить руки и закрыть глаза, словно она не в силах была видеть то, что сейчас произойдет.

Верьгиз, который уже подполз к самой воде, оперся на попавшуюся по пути длинную и толстую суковатую ветку, поднялся, качаясь, не обращая внимая на боль. Стоял, смотрел на серебряную реку.

– Я курас, – прохрипел он. – Я пустой. Возьми меня, Лейне, как взяла Сырьжа кенже!

Сильно оттолкнувшись от ветки, бросил тело в воду, подняв тучу брызг, несколько раз изогнулся, словно огромная чудовищная рыбина, забрасывая себя к середине реки, на глубину – и канул на дно.

Раиса без памяти повалилась на траву.

Трапезников и Женя перевязали ее кровоточащую руку, оторвав полоску от подола серого балахона, подобрали пистолет и ушли.

Луна светила по-прежнему ярко, и они легко нашли дорогу, огибавшую кладбище с другой стороны. Никакой серебряной паутины больше не было на деревьях, однако они не осмелились снова ступить на кладбищенскую землю. Ушли. Стараясь не думать о том, что еще предстоит привести сюда полицию, найти тела Михаила и Валентины, а может быть, и других жертв Верьгиза. Предстояли долгие объяснения, но как, как можно объяснить необъяснимое?!

Впрочем, они были измучены до такой степени, что мыслям о каком бы то ни было потом просто не было места в их голове. Существовало только «сейчас», и им надо было воспользоваться, пока их еще держали ноги.

Обнявшись, то и дело спотыкаясь на неровной дороге, они прошли через Сырьжакенже – по главной и единственной ее улице, между домами, защищенными высокими слепыми заборами, за которыми не видно было домов, но можно было не сомневаться, что и в них окна так же слепы. То ли спят все, то ли…

– Странное дело, – пробормотала Женя, и Трапезников поразился, насколько совпали их мысли – я никогда не видела здесь ни одного обычного человека. Впрочем, я попала сюда без сознания, а ухожу ночью. Может быть, здесь и не было людей, кроме Раисы? Были одни призраки вроде Гарьки, Михаила и… бабки Абрамец. Хотя ее-то мне есть за что поблагодарить.

– Пошли скорей, вот что, – потянул ее за собой Трапезников. – Ночь уже в разгаре. А я хочу тебе кое-что показать. Вернее, тебя показать кое… Не знаю, как сказать. Сама увидишь.

Он думал, Женя начнет расспрашивать, однако она только всмотрелась в его освещенное луной лицо, кивнула и ускорила шаги, впрочем, стараясь не вырваться из-под обнимавшей ее руки.

Машину Алика Фрунзевича они нашли довольно быстро, и Трапезников почему-то этому не удивился. Все-таки это был «уаз Патриот», свой брат, так сказать, и он, как верный Сивка-Бурка, должен был помогать своему богатырю, а не прятаться от него в кустах. Вот он и помог – вовремя блеснул в лунном свете ветровым стеклом, хотя Трапезников, предвидя могущие быть неприятности, очень тщательно замаскировал машину. Забравшись в нее, они немного проехали по дороге, причем Трапезников постоянно косился направо и начал было ворчать, что, кажется, пропустил нужный поворот, как вдруг успокоился, потому что понял, что этот поворот он не пропустит, даже если очень сильно захочет. Но вот этого он хотел меньше всего, поэтому только улыбнулся, когда меж деревьев открылся вдруг темный коридор, и Трапезников пустился в путь под низко нависшими ветвями, пока лунный свет не озарил чистую полянку, окруженную буйным чертополохом, посередине которой виднелся маленький холмик, укрытый мягкой травкой, и почерневший от дождей крест, на котором было написано: «Хранительница Святого матушка Анна. Помоги Господь в деле праведном».