Игорь Фёдоров - Чудес никто не отменял

— Ну, конечно, случайно — началось мое уничтожение, — по-другому и быть не могло.

— Я хотел отдать ей лично в руки.

— Кому? — потолок как-то низко опустился надо мной, стены сблизились, стало трудно дышать, — Ты ее даже не знал. Или знал?

— Она вышла передо мной. Я хотел ее догнать, — вырывался я из цепких лап, как мог.

— А зачем сумочку спрятал? Чего испугался? — в ее голосе послышались насмешливые интонации.

— Вы вошли внезапно. У меня в руках чужая вещь. Запаниковал.

— Что было в сумочке?

— Да так… барахло всякое, косметичка…

— Значит, все-таки, открывал? — торжествовала она.

— Я паспорт хотел найти. Адрес нужен был. Отдать лично в руки.

— Нашел?

— Нет.

Нина Николаевна очень внимательно посмотрела на меня. Я бы даже сказал — вцепилась в меня взглядом.

— А может, там еще что-нибудь было? Деньги? Драгоценности? — на последнем слове она сделала ударение и вопросительно подняла брови.

Это был серьезный вопрос, который меня тоже интересовал. Я не был профессионалом в ювелирном деле, но не думаю, что медальон был сделан из драгоценного металла. По крайней мере, это не золото или серебро. Но, опять же, будет ли простая бижутерия светится в темноте и излучать тепло? Определенную ценность медальон, конечно, представлял. Для химиков, например, физиков-ядерщиков и прочих колдунов. Возможно для историков и коллекционеров. Но не для ювелиров. Я так считал. И поэтому чистосердечно признался:

— Ни денег, ни драгоценностей.

— Да не уж-то?

— Обыкновенная женская мелочь.

Библиотекарша немного помолчала, взвешивая мой ответ на своих личных весах истины. Было заметно, что она начинала нервничать.

— И где сейчас эта сумочка?

— Выбросил в мусорный контейнер.

— Избавился от улики?

— За ненадобностью.

— А не думал вернуть ее родственникам? Как память?

— У людей горе, а я, неизвестный человек, сумку ненужную принесет вместе с соболезнованиями. Нате. Держите. Вспоминайте.

Нину Николаевну покинула сдержанность. Она вскочила со стула, хлопнула рукой по столу и закричала:

— Это не твоя собственность, что бы распоряжаться ею, как вздумается. Это — чужая вещь!

Дурной пример заразителен. Негатив одного собеседника крайне отрицательно сказывается на другом. Это закономерность любого спора. Самообладание тоже оставило меня. Я тоже встал.

— Да что вы прицепились к этой чертовой сумке? Нет ее! Вместе с хозяйкой отчалила в…, — это было уже через чур, остановил я себя, а то уж совсем некрасиво получается, — Вот, конкретно вам, нужна эта сумка?

Нина Николаевна молча стояла, глядя на меня с некоторой тревогой, но я уже не мог остановиться.

— Абсолютно дурацкая сумка, с идиотским рисунком, в которой нет ничего интересного, кроме…

— Кроме чего? — вцепилась она с реакцией кошки.

Я молчал.

— Нина Николаевна! — в дверном проеме стояла баба Люба и отчаянно махала в сторону входа, — посетитель, — сказала она одними губами.

Воспользовавшись ситуацией, я молча развернулся и пошел к выходу.

— До свидания, Артем, — понеслось за мной следом, — заходи еще. Утром.

В ответ я буркнул что-то неопределенное.

— Что ж творится-то такое, — прошептала Баба Люба.

Я вышел на улицу и вдохнул большую порцию свежего осеннего воздуха. Спрашивается, с какой целью я пошел в библиотеку. Узнать что-нибудь о Марине Черниковой. Ее внешность, в частности. Все впустую. А мне еще восемнадцать Черниковых нужно проверить до завтра.

Парк, тот самый, располагался в пятнадцати минутах ходьбы от библиотеки. В противоположной стороне от моего места проживания. Так что, по чисто математическим подсчетам, для меня было бы проблематично совершить преступление и на всех порах бежать домой, по пути заглянув в магазин. Личные мотивы тоже отсутствуют. Но полиция проверяет все версии, пусть проверяет. А я так и не узнал, как выглядит Черникова. Мне надо знать время и место похорон. И вернуть медальон его законной владелице. Раз уж он весь такой волшебный, пусть и дальше охраняет хозяйку. Может оттого, что его забыли в библиотеке, Марина и попала в такую ситуацию? Может и сейчас он ей нужен? Но куда обратиться по поводу похорон? Вернуться и спросить у Нины Николаевны адрес или номер телефона и тем самым довести ее до белого каления? Было бы неплохо, но моей ноги больше не будет в этой библиотеке. Единственной надеждой, которую я видел на данный момент, это были социальные сети. Через них можно было попытаться получить интересующую меня информацию. Но как же там много этих самых Марин Черниковых, а я в это время гуляю и зря теряю время.