Игорь Фёдоров - Чудес никто не отменял

Я уже было привстал со стула, как заговорил отец. Я сел обратно.

— Звонили из больницы, — его голос был хриплым, постаревшим, — Светку перевели из реанимации в хирургическое отделение, в коридор.

— Зачем? — спросил я, не зная, хорошо это или плохо.

— Они ничего, на данный момент, сделать не могут. Мест в реанимации не хватает. Палаты забиты, даже платные. Ей сейчас все равно, где… — отец замолчал.

Умирать. Так он хотел сказать. Значит, все плохо.

— … находиться.

Голод моментально прошел. Даже что-то шевельнулось внутри и робко попросилось наружу.

Отец какое-то время постоял возле окна, то засовывая руки в карманы брюк, то скрещивая их на груди. Может, он подыскивал какие-нибудь ободряющие слова, уместные в данной ситуации. Но что тут можно было сказать? Надейтесь. Значит, будет надеяться.

Свет солнца уже не касался домов и деревьев. Теперь освещались только облака, да и то — наполовину. На кухне уже основательно потемнело. Как только отец вышел, я метнулся к холодильнику, и быстро нарезал подходящее для бутербродов. Взвалив все на поднос, я направился в нашу со Светкой комнату. Проходя мимо спальни родителей, я услышал рыдание матери и успокаивающий шепот отца. Я попробовал посмотреть на ужин с отвращением. Не получилось. Все выглядело очень аппетитно.

Я вошел в комнату. Сейчас она казалась большой, пустой и тихой. На Светиной кровати и вокруг нее, как всегда, валялись верхняя одежда, нижнее белье, зарядки для телефонов, глянцевые журналы и многие другие необходимые вещи. И все это в одной куче. Как можно жить в таком бардаке и никогда ничего не терять? Может поэтому я и съехал с квартиры при первой возможности. Тем более, что мы уже выросли, стали взрослыми и нам хотелось больше свободы. Некоторое время, пока Светка лежит в больнице, я поживу с родителями. В такое время надо держаться вместе. А потом…

А потом Светка поправится, вернется домой и все будет, как было. Мы же надеемся.

Я подсел к компьютеру, приготовился есть и заниматься Черниковой с ее волшебным медальоном.

«Предатель» — услышал я в голове язвительный голос Светки, — «мне плохо, а ты всю жизнь только о себе и думаешь».

— Выздоравливай скорее, — прошептал я, — мы все ждем тебя.

И с чистой совестью включил компьютер.

Как бы я недолюбливал Интернет, было бы глупо отрицать его положительные стороны. Если убрать все сайты для самоубийц, террористов и дьяволопоклонников, детскую порнографию и вездесущую рекламу, то из него можно извлечь определенную пользу. А насчет электронной литературы… Уж лучше пусть будет такая, чем вообще никакой.

«Одноклассники» меня порадовали своей оперативностью, выдав по моему запросу аж двадцать семь Марин Черниковых из моего города. Сколько вас на меня одного, подумал я. «А ведь такая молодая была», сказала баба Люба. Отбросив представительниц детского и пенсионного возрастов, я намеревался просматривать страницы девушек и женщин, попадавших по возрастные рамки от пятнадцати до тридцати лет. Возможно, кто-то опротестует данные ограничения, кто-то их совсем уберет. Каждому свое.

Итак, осталось девятнадцать Марин, и все Черниковы. У семи из них страницы были заблокированы с пометкой «только для друзей». Оставшиеся двенадцать, молодые и красивые, были в свободном доступе, чем я и воспользовался.

Когда девушка популярна, или считает себя таковой, то количество ее фотографий зашкаливает. Уже у Марины №1 их оказалось 547 штук. Я начал поиск с выбора изображений из предварительного просмотра, а именно, меня интересовали фото летнего сезона, где она фигурировала в майках или купальниках. На них я искал наличие у главной героини того самого медальона. Но из всех украшений на этой девушке, я ничего похожего не обнаружил. Это, конечно, ровным счетом, ничего не говорит. Не факт, что медальон обязательно должен был засветиться на этих фотографиях. Не скрывался ли он под шубой на фото зимнего периода? И не являлась ли моя Марина доступной «только для друзей»? И находилась ли она вообще на «Одноклассниках»? Есть еще социальные сети…

От всех этих вопросов, у меня в голове стоял туман. Уже вторые сутки мой мозг подвергается столь жесткому испытанию. Я не осилил и половину фотографий, а часы тем временем уже показывали второй час ночи. За это время я дважды успел сбегать в подъезд для перекура, и трижды налить чай. Не лучше ли было начинать поиск с той Марины, у которой было более скромное количество фотографий. Но как всегда, умные мысли приходят с опозданием.