Александр Васильев - Наш собственный конец света

Мы впервые отпраздновали новый год, который оказался десятым по счету в нашей жизни, и последним.

Она умерла вскоре, не дожив до окончания зимы. Почечная кома — так назвали это врачи. Она не любила ходить в больницу и часто пыталась скрывать от меня свои болезни. Острая почечная недостаточность. Слишком рано для нее. Но здесь могло сыграть все, начиная с наследственности (ее бабушка умерла от хронической почечной недостаточности), кончая перенесенной в шестнадцать лет аварией, хорошенько ослабившей ее иммунитет, и частые вирусные и инфекционные заболевания. Она не любила больницы и не любила лечиться. Может, это и было ее суицидом.

Она умерла, но сказала, что была очень счастлива со мной.

После этого я долго не мог писать, и, поддавшийся все же мольбам в тот год, мой редактор, окончательно и на веки распрощался со мной.

Сейчас я опять пишу, но, как и в начале своей карьеры, мыкаюсь по разным издательствам и печатаюсь лишь под псевдонимами.

Я продолжаю жить, потому что она мне велела. Я живу ради памяти Вики. Я живу ради памяти своих родителей.

Нет, сказок все же не бывает.

Но, разве то, что мы прожили с Викой целых десять счастливых лет не сказка, разве наша встреча не похожа на сказочное событие?

Может быть, но у сказок всегда хороший конец…

Новое сообщение

Здравствуй, Кото. Вот я наконец и добралась до Окинавы.

Ещё раз прости меня за этот отъезд, но ты же понимаешь, что я не могла придать свою мечту, тем более в такое время, когда близится война.

И вот моя мечта сбывается.

Я с легкостью прошла все тесты, хотя и не росло поначалу что-то на «психологической устойчивости». Ха, здесь ты, наверное, покачаешь головой и скажешь: «Не удивлён». И я всё прекрасно понимаю, однако, на тот момент я готова была провалиться сквозь землю. Но все обошлось и…

Я поступила!!!

Ввиду военного положения и готовящейся войны сроки обучения были снижены до предела. И поэтому ровно через год я стану пилотом!

Хотя многие преподаватели, а им больше известно, что на самом деле творится в мире, поговаривают, что наш курс может не успеть закончить хотя бы этот минимум.

Кото, мне так страшно. Если те разрушения и убийства, которые проводит агрессор не являются войной то что же будет, когда придёт та война, которую ждут?

Уже столько людей погибло, столько городов стёрты с лица земли, а мы все ещё имеем только военное положение.

Знаешь, на моем курсе есть такие люди, которые уверены, что мы проиграем эту войну. Да и во всей академии их найдётся не мало.

Я как-то спросила у одного, если он не верит в свою победу, то зачем же тогда поступил в военную академию, а тем более на пилота мехи? На что он ответил: «Это моя мечта быть пилотом».

Даже будучи уверенным, что он погибнет, ради своей мечты он готов идти до конца.

На моем курсе нет ни одного человека, который не считал бы свое дело призванием. Мы все здесь позову сердца.

Хотя почти все боятся начала войны.

Я помню, что ты её никогда не боялся. Ты свято верил, что наша страна не сможет проиграть ни одному интервенту.

«Это при нашем-то вооружении? — говорил ты. — И при таких-то пилотах?»

Однако, указывая в последнем на меня, ты всегда несколько лукаво улыбался.

Я знаю, ты верил в мою мечту. Но при этом мы оба хорошо знали мой характер, при котором я, как и подавляющее большинство, могла не пройти тест «психологической устойчивости».

Эх, полагаю, если бы не война, требующая пилотов, я возможно не поступила бы.

Грустно это осознавать. Ты всегда был реалистом (хоть и делал для меня исключения) и уверена, эта мысль сидит догматом в твоей упрямой голове.

Дорогой Кото, просто поздравь меня, ибо больше не может быть по-другому и моя мечта сбудется. Я свято в это верю; я стану пилотом, причём одним из лучших!

В иное время ты бы порадовался за меня. Но сейчас, когда, только окончив обучение, мне придётся в реальном бою без опыта пилотировать боевую меху…

Наши преподаватели сказали, что предполагаемый процент выживания в первом бою с агрессором будет составлять примерно 10 — 15 процентов.

Этого слишком мало для шансов на успех. Однако, не стоит забывать, что те 10 — 15 процентов выживших приобретут стоящий опыт в битве. И уже от них и следящих теоретиков будет зависит дальнейший исход войны.

Ну до этого ещё далеко, надеюсь. И не моей головой об этом думать, я пока ещё так далека от военного искусства.