Вадим Караваев - Наследие предков

Выйдя досрочно на пенсию, я переехал сюда из столицы. Я уже давно был в разводе, детей у нас женой не было. Я остался совсем один и все свободное время посвящал изучению древних архивных документов, которые только мог найти в библиотеках и спецхранах, объясняя свое любопытство чисто научным интересом. Как ни странно, меня никто не трогал, и неведомые мне тайные покровители все мои запросы по интересующим документам одобряли. Но с началом перестройки неожиданно мне перекрыли кислород и более не подпускали к секретным архивам. Только вот, видимо, Господь мне припас финальное испытание под конец жизни. Пару лет назад один исследователь всяческих загадок из Москвы вышел со мной на связь и, показав копию той самой карты, которую я видел в 1966 году, просил поспособствовать с переводом. Я очень напугался и отказал ему. А видно, зря, хороший он парень. Я испугался за него, потому что с такими тайнами он долго не протянет. Но самое страшное случилось позже. Несколько месяцев тому назад, еще до моей болезни, я прогуливался рядом с воротами нашего завода, я всегда любил там ходить. Присел на лавочку, смотрю на заброшенные цеха и заросшую кустарником железнодорожную ветку, как вдруг рядом со мной садится тот самый блондин, который перебил наш испытательский штаб на Урале. Не просто похожий, а именно тот самый, причем ни капли не постаревший! Меня охватил такой ужас при его появлении. Страх, отче, лютый страх обуял меня. Воля отказала. Язык сам собой и развязался. А ведь клялся хранить секреты по гроб жизни.

— Ты, Семён Ильич, ничего не путаешь? — пожилой священник испытывал явное подозрение насчет полной адекватности восприятия реальности своим прихожанином.

— Чего-чего, отче, а галлюцинаций и слабоумия Божьей милостью я избежал, несмотря на телесную немощь.

— Да ладно, прости, продолжай! Он беседовал с тобой?

— Да, причем так, как будто я был его хороший знакомый, и мы встретились после долгого расставания. Он спрашивает меня: «Ты помнишь, кто выбирал место испытания машины?»

Я отвечаю: «Нам, мол, не докладывали». А он и говорит, что полковник, который проводил проверку после инцидента с буровой машиной, как раз и стоял не только за созданием самого проекта, но и полностью руководил всеми нашими испытаниями. Потому как точно знал, какая конкретная цель лежит на пути буровой машины. И ядерный взрыв был частью плана по сокрытию того, что покоилось в недрах Северного Урала.

— А что он от тебя хотел. Ну, тот блондин? — иеромонах постепенно начал вникать в байки, вещаемые старейшим прихожанином храма.

— Он спрашивал, помню ли я тексты, которые мне довелось читать на санскрите.

Тут старик затрясся, и на его глазах появились слезы, но он нашел в себе силы продолжить:

— На испытательном полигоне у нас практически не оставалось подлинников древних текстов. Были только какие-то старинные карты, которые меня просили переводить. Но технических описаний древних машин мы на испытания не брали. Да и зачем, если скопировать принцип работы машины мы так и не смогли из-за недостатка информации в текстах. В руки этих негодяев попали именно эти карты и техническая документация на наш, а не на древний опытный образец, но это было лишь жалкое подобие той машины, что построили таинственные предшественники.

Тут старик начал бледнеть и тяжело задышал.

— Ты чего это, Семен Ильич? — священник испугался, что его прихожанин преставится до окончания исповеди, и бросился за валерьянкой.

Немного придя в себя, ветхий санскритолог продолжил:

— Отче, я же столько узнал за все годы моих исследований! Это же великие тайны, способные перевернуть современный мир и даже уничтожить его. Я попытался встать и уйти от этого ужасного человека, но тот крепко схватил меня за руку и сказал: «Как хочешь, старик, а вспомнить придется!» После этого он сжал мне шею и пристально посмотрел мне в глаза. Больше я ничего не помню… Прохожие вызвали скорую помощь, и меня беспамятного увезли в больницу. Вот я и начал таять на глазах с каждым днем после того случая. Дни мои сочтены. Но прошу тебя, отче, как помру, сообщи об этом куда следует. Сам я уже не выдержу допросов и прочей волокиты. Не знаю, что этот демон смог выудить из моей памяти и как этим воспользуется, но похищенные им в 66-м году карты содержали информацию о подземных ходах подо всем Уральским хребтом вплоть до Северного полюса. Бог свидетель, не по своей воле я снабдил этого беса ценными сведениями. Вот такая исповедь получилась.