Вадим Караваев - Наследие предков

— Зачем я вам нужна? Да еще в таком состоянии, — обреченно прошептала Инна.

— Ну чего греха таить, специально бы вас никто и никогда не стал приглашать к сотрудничеству, несмотря на ваши аналитические способности и профессионализм. Но так как жизнь тем не менее сплела нити наших судеб, то этим стоит воспользоваться, как вам кажется?

— Вы верите в судьбу?

— Смотря, что под этим подразумевать! Если бы у людей была бы возможность сейчас обработать на компьютере весь конгломерат генетических данных, приобретенных навыков, психологических установок, подсознательных программ конкретной личности, то результат взаимодействия всех этих разнородных факторов в данной конкретной точке времени можно бы смело было называть судьбой.

— Интересно, никогда об этом не думала.

— У вас еще будет много времени подумать, что к чему. Насчет своего здоровь не беспокойтесь — все заживет. Да, в общем-то, нам нужны как раз ваши интеллектуальные способности, а не спортивно-прикладные навыки, а с головой, несмотря на сотрясение, у вас, кажется, все в порядке, — рассмеялся полковник, но поняв, что собеседнице сейчас явно не до смеха, он продолжил уже серьезно. — Все заживет как на собаке, уж поверьте, мы это умеем делать. В данный момент мы с вами подошли к поворотной точке в наших отношениях. Только вот в случае вашего согласия сотрудничать, вам придется умереть. Да, да, почти во всех смыслах этого слова, не удивляйтесь. С похоронами и памятником на кладбище. Сейчас вы официально находитесь в коме в критическом состоянии и возможный негативный исход никого не удивит. Но должен вам сказать, что ни прежней жизни, ни связей, ни даже внешности у вас не останется.

— Александр Иванович, я даже думать не буду. Я согласна. А от меня прежней на данный момент только правая рука осталась нетронутой. Я думаю самое время меня обновить. — Инна грустно хмыкнула и добавила, — А вот грустить по мне вряд ли кто-то будет!

— Зря вы так, Инна. Ваш отец очень переживает.

Но девушка бесцеремонно и решительно прервала полковника на полуслове:

— Отец?! О чем вы? Он даже забыл меня поздравить с тридцатилетним юбилеем! Он в это время со своей любовницей на Майорке телеса прогревал. Я с двадцати лет одна, совсем одна.

— А ваша мама?

— А моя мама в 99-м году психанула на папу, собрала вещи и вышла в дверь. Ее после этого никто и никогда не видел. Так что насчет организации пышных поминок можно не заморачиваться. Что, кстати, будет с моим «убийцей»?

— Подполковник Шаповалов сам сейчас в реанимации. Если он придет в себя, то будет уволен из органов, получит, скорее всего, условный срок и будет тихонько спиваться дома, не понимая, кто на самом деле сыграл с ним такую злую шутку.

— Не поняла я что-то.

— Расскажу, все расскажу, но постепенно. О Шаповалове особо не сожалейте, это он сливал все ваши «косяки» в отдел собственной безопасности и копал под вас по указке генерала Соловьева. Видать, сильно вы запали в душу генерала!

— Ах, вот откуда ноги росли у всех этих игр в «чистку рядов», — у Инны в голове пробежал видеоряд контактов с приснопамятным моложавым генералом, который одно время очень сильно подбивал к ней клинья.

— Не понимаю, но зачем Шаповалову надо было убивать меня.

— Не ему, Инна, не ему. Он даже не был в курсе, что будет так злодействовать.

— Но тогда кому я понадобилась и зачем?

— Я ж предупреждал, что тут на пару дней баек наберется, но если коротко: ты помнишь человека, который забрал того спецназовца из райотдела?

— Помню, только вот лица вспомнить не могу.

— Так лица его ты и потом не вспомнишь. В общем, это он поработал с подсознанием Шаповалова, причем абсолютно без ведома последнего.

— Что еще за чертовщина?

— Это для вас смертных чертовщина, — улыбнулся полковник. — Для спецслужб подобная кодировка мозга вполне обыденная вещь уже много десятилетий, и вскрыть подобную программу бывает крайне сложно.

— А как человеку помимо его воли можно загрузить подобную команду в мозг? Гипнозом?

— Если рассматривать совсем на примитивном уровне, то что-то в этом духе. Правда, люди под гипнозом в большинстве своем отказываются выполнять аморальные и противоправные поступки, несмотря на директиву гипнотизера, так как в психике все равно стоят глубинные ограничители. А вот если человеку загружается иная личность, в которой вообще может не быть и намека на какие-то рамки, то в данном случае открываются куда более широкие возможности.