Лорет Энн Уайт - Утонувшие девушки

Мэддокс налил Энджи вина. Смакуя его мелкими глотками, она оглядывала паб. В противоположном углу сидел темноволосый мужчина, похожий на ястреба.

– О, Грабловски здесь, – удивилась она.

– Ага, – отозвался Хольгерсен. – Всех пригласили. Кстати, он единственный никак не может смириться, что ты застрелила Аддамса.

О’Хейган засмеялась:

– Что так, то так. Ты, Энджи, лишила нашего доку возможности изучить монстра местного разлива, все пощупать своими руками. Ему уже и контракт на книгу предложили, а теперь все пошло прахом.

– Ну, – сказала Энджи, снова отпив вина, – это был не последний маньяк. А Грабловски и на имеющемся материале что-нибудь вымутит…

Музыка гремела, шум в пабе усилился. Перед эстрадой затеяли танцы. Энджи заговорила громче:

– А есть новости про Базьяка? Он вообще вернется или как?

– Разве ты не слышала еще? – спросил Мэддокс, крича ей в ухо.

Энджи повернула голову, и их взгляды встретились. Его рот был так близко… От Мэддокса исходило тепло. Внизу живота начал разливаться огонь.

– Нет, – негромко отозвалась она. – Веддер мне ничего не сказал.

– Базьяк попался в сети, расставленные Фицем! Служба собственной безопасности проверяла все офисные гаджеты, ища внешние контакты, которые указывали бы на возможную утечку информации. Базьяк, судя по всему, пристрастился к онлайн-играм и нелегальным сайтам и заходил на них с рабочего компьютера.

– О господи, – огорчилась Энджи. – Такой хороший полицейский был!

– Чертовски хороший, – подтвердил Лео. – Его все уважали.

Колин Макгрегор с двумя поварами в белых рубашках шел через плотную толпу к их столу. Все трое несли тяжелые подносы с индейкой, гарниром и дымящейся подливой.

К другим столам уже плыли свои подносы. Голодные детективы и эксперты уткнулись в свои тарелки, и в пабе сразу стало заметно тише.

Поднимались бокалы, звучали тосты, разговоры и смех. Мэддокс, нежно глядя Энджи в глаза, поднял бокал:

– С Рождеством, Энджи.

И она со сладко замирающим сердцем ответила:

– И тебя с Рождеством.

Та ночь в клубе «Лис» казалась чем-то далеким и неразличимым, за миллион миль от этого вечера.

– Вот она! – объявил Макгрегор, размахивая газетой в воздухе. – Специальный рождественский выпуск – свеженькая, аж горячая! – Он с размаху припечатал газету к столу. Сразу бросился в глаза кричащий заголовок: «Мэр города и заместитель главного прокурора попались в сети, расставленные на серийного убийцу!»

Под заголовком красовалась сделанная Уинстон фотография Джека Киллиона и Джойс Нортон-Уэллс, слившихся в поцелуе в белой «Ауди»: попавшее в объектив слово «АКАША» легко читалось на бронзовой табличке.

– Ни фига себе, – прошептал Хольгерсен. – В блоге Уинстон автоматически появилась подготовленная статья! Все обнародовано… – Он рассмотрел снимок. – Думаешь, ей или ему это сойдет с рук? У обоих семьи.

– Нортон-Уэллс уже сняли, – подала голос Санни Падачайя. – Но, может, она и восстановится в должности, кто знает. Я слышала, на нее тяжело подействовал арест сына. Ирония судьбы – генеральному прокурору пришлось предъявить обвинение родному сыну своего зама…

– СМИ традиционно рвут в клочки женщин, уличенных в адюльтере, – сказала О’Хейган. – А Киллион, наверное, отболтается либо спустит все на тормозах. Мы еще увидим, как повернется дело в ближайшие месяцы, останутся ли с ним жена и дети.

– Хольгерсен, ну, зачитай вслух! – заплетающимся языком попросил Лео, махнув бокалом на первую полосу.

– Только не Хольгерсен. – О’Хейган придвинула газету к себе. – Иначе ни слова не разберем. – Она пробежала статью. – Фактически это резюме всего, что она накопала… И собственное примечание. – О’Хейган начала читать: «Интрижка Киллиона с Джойс Нортон-Уэллс весьма показательна в плане риска, на который люди идут ради удовлетворения сексуального влечения. Их адюльтер – всего лишь пылинка в широком спектре похоти, где на одном конце здоровая человеческая близость, но чем дальше, тем темнее линии, вожделение соединяется с извращениями, расстройствами, маниями, преступлениями, а у самого черного предела лежит зверское, сексуально мотивированное убийство…»

Все молчали. Энджи думала о собственной зависимости от анонимного секса. Хольгерсен глядел в опустевшую пивную кружку.

– Черт, девчонка-то глубоко копала…

– Она права, – сказала О’Хейган. – Я все оттенки этого спектра похоти каждый день на своем столе в морге вижу.