Рональд Четвинд-Хейес - Элементал и другие рассказы

— Она. — его взгляд перескакивал с двери в

спальню на кухню. — Она.

— А у неё, что, нет имени? — спросила Кэтрин, глядя на него сузившимися глазами.

— Я не знаю, — он покачал головой. — Полагаю, что когда-то было.

— И что это должно значить? — Кэтрин почти улыбнулась, но сразу же быстро нахмурилась. — Что это за чёртова воинствующая нимфоманка? Призрак?

Он развернулся и удивлённо уставился на неё.

— Да! Как ты только догадалась?

— Я допускаю, — заметила она спокойно, — что это одна из не самых смешных твоих шуток.

— Хотелось бы, чтобы это было так. Она до сих пор где-то здесь — в спальне, на кухне, на потолке. Я не знаю. Но она здесь.

— Позволь мне всё это прояснить, — Кэтрин по­ложила ногу на ногу и внимательно посмотрела в его истерзанное лицо. — Ты что — честно пыта­ешься рассказать мне, что э-э... призрак положил на тебя глаз?

Он кивнул.

— И что заставило этот фантом влюбиться в те­бя? Все мы знаем, что ты обладаешь сокрушитель­ным очарованием, но мне хотелось бы думать, что при этих обстоятельствах возможности страстного ухаживания весьма ограничены.

— Она странница, — начал Питер.

— Что ты говоришь? — пробормотала Кэтрин. — Это имеет смысл. Я тоже немного постранствовала в своё время.

— Пожалуйста, будь посерьёзнее, — он сел на стул напротив неё, выглядя довольно жалко в сво­ём стремлении быть понятым. — Я впервые увидел её в усадьбе Клэйверингов. Позавчера. Она была на скамейке.

— Я никогда не знала, что в тебе это есть, — су­хо заметила Кэтрин. — Девка на скамейке. И куда только катится мир?

— Пожалуйста, выслушай. Я полагаю, мне стало её жалко. Я имею в виду, что она выглядела такой одинокой, такой усталой и...

— Продолжай, — настояла Кэтрин. — С каждой минутой это становится всё более захватывающим.

— Я сказал ей, что люблю её. Тогда мне каза­лось, что так оно и есть. Она принадлежала тому саду, другому веку, и ещё тогда светила луна. Ты понимаешь?

Кэтрин не ответила, но продолжала смотреть с отсутствующим выражением лица.

— Я и вообразить не мог, что она последует за мной, я не понимал, какой холодный ужас.

Он внезапно прервался и посмотрел широко раскрытыми глазами на кухонную дверь. Оттуда выходила белая фигура с печальным лицом; она медленно двигалась по направлению к нему, и, бросив быстрый взгляд на сидящую девушку, встала за её спиной. Меланхолические глаза смот­рели на неё.

— Что ещё? — спросила Кэтрин.

— Ты что, не видишь её? — прошептал он. — Ты должна. Она стоит прямо за твоей спиной и смотрит на меня, — он стал сжимать руки, тихонь­ко постанывая. — Она не хочет уходить, и она.

она. она.

— Даже будучи сумасшедшим, ты верен себе, — спокойно сказала Кэтрин.

Он начал говорить быстро, не отводя глаз от не­подвижной фигуры.

— Ты должна помочь мне. Помочь мне, ты по­нимаешь? Её надо убедить, чтобы она поняла, что я не люблю её. Не могу любить её. это исключе­но. и тут только один путь. Один-единственный путь. Давай займёмся с тобой любовью. Сейчас же. прямо на её глазах. Тогда она поймет, что для неё это безнадёжно. тогда она уйдёт.

— Ты бедный, безумный ублюдок, — мягко ска­зала Кэтрин.

— Ради Бога, разуй свои глаза.

Он выкрикнул эти слова, затем, вскочив на но­ги, схватил девушку и развернул её. Крепко держа её за плечи, он толкал её вперёд, пока её лицо не оказалось в нескольких дюймах от лица привиде­ния.

— Гляди, чёрт тебя побери! Кто здесь сума­сшедший? Гляди на это проклятое мёртвое лицо, смотри в эти налитые кровью лунные глаза! Смот­ри! А? Ты видишь? Теперь убеждена?

— Питер, — Кэтрин говорила спокойно, хотя в её голосе слышалось опасение. — Питер, отпусти меня.

Его руки опустились, и она тут же обошла стол и встала прямо напротив него; она была бледна, и её рука, приглаживавшая растрёпанные волосы, дрожала.

— Питер, тебе нужна помощь. Ты должен обра­титься к врачу. Ты меня слышишь? Обратиться к врачу... Ты болен.

— Только ты можешь помочь мне.

Он уселся на стул в полной уверенности, что не­подвижная фигура не сдвинулась с места и про­должала смотреть на него своими большими печальными глазами. Кэтрин покачала головой и на­правилась обратно к двери в зал.

— Нет, я не смогу помочь тебе. Это не моего ума дело. Сделай, как я говорю. обратись к врачу.

Она выбежала из комнаты, и он услышал, как входная дверь захлопнулась, после чего на комнату спустилась тишина. Ужасная, леденящая кровь тишина.

Его плечи затряслись, по щекам потекли слёзы, а Странница медленно двинулась по направлению к нему, с беззащитным видом ища укрытия, в отчаянном поиске надежды. Питер Уэйнрайт погля­дел вверх, и, когда он увидел великое страдание, отражённое в этих тёмных, печальных глазах, он на время забыл свой страх и попытался объяснить ей.