Александр Ледащёв - Дождавшийся Манчак [СИ]

— Есть! — Гордо ответил Самюэль, подумав не более секунды. Но — подумав.

— Ебаный расист, — горько сказал белый, — вот всегда у вас, у белых тварей, на все готовые ответы и все у вас в шоколаде. Вот не мог оставить черножопому парню хоть крошку самоуважения.

Это был уже перебор. Самюэль выронил кормило и упал на дно лодки. Дикий смех раскатился над Манчаком. Белый кинулся к рулю, что-то бормоча на незнакомом языке. А Самюэль катался по дну, хрюкая и заливаясь слезами. Черт, да ради такой поездки стоило рискнуть задом! Наконец, он пришел в себя, сел, закурил и некоторое время смотрел, как белый ведет его лодку. Справлялся тот недурно, стоило признать.

— Ты водил лодки? — Серьезно спросил Самюэль.

— Нет. Никогда, — отвечал белый и негр мог бы поклясться, что тот говорит правду.

— Тогда для ниггера у тебя нехило получается на первый раз, — снисходительно сказал он, усаживаясь на место белого и кидая ноги на нос лодки.

— Да, масса, капитан, — покорно проговорил белый.

Манчак, Манчак, Манчак…

— У меня часы стоят, — сказал вдруг Самюэль, очнувшись и выйдя из игры. Он шагнул назад, к белому и тот спокойно передал ему руль, протиснувшись мимо того и пройдя к себе на лавку.

— Это, «снежок», не беда. Лишь бы хрен стоял, — равнодушно сказал он.

— А твои часы?

— А у меня их украли в шестнадцать лет. С тех пор у меня никогда не было часов. Только на телефоне. Вообще, мне кажется, что часовщики сейчас живут только на тупых понтах человека. Кому сейчас нужна на руке эта хрень, если часы встроены в каждый утюг?

— Ну… Не скажи, ниггер, хороший «Роллекс» еще никому не помешал, — уверенно сказал Самюэль.

— Да ладно? А чем помог? Время показал? Готов спорить, что самый затраханный китайский мобильник покажет точно такое же время, как и «Роллекс». И что это, кроме понтов? Посмотрите, я мужик с яйцами, у меня «Роллекс»! Я отожму у тебя его в переулке, где будут твои яйца? Отпадут? Нет. Выходит, я унес их с собой. Не стоит привязывать свои яйца к «Роллексу», — сказал белый.

— Назовем эту байду «теорией мудей Роллекса» — важно, как на заседании академии наук, сказал Самюэль.

— Согласен с вами, коллега, — скороговоркой, вежливо и коротко поклонившись назад, отвечал белый.

Луна билась с Манчаком не на шутку, стараясь хоть слегка разбавить его черную, жуткую тьму серебром. Но это было не под силу даже Солнцу, потому ночное светило проиграло, как обычно. Манчак победил. Да и Солнце лишь слегка меняло Манчак — тот, как оборотень, выворачивал слегка самое себя, но чуть глубже под воду…

— Посмотри вперед, ниггер, — негромко сказал Самюэль.

— Смотрю. Остров. Что это?

— Это «Сердце». Так его называют. Я тут второй раз. Первый раз был днем. С отцом. В юности.

— Почему «Сердце»?

— Потому, что. Говорят, что от этого острова порой встают пути ко всем остальным островам, но всегда по-разному и к разным. Прямо из-под воды. Дно Манчака уходит еще глубже, во тьму, а на воде цепью встают островки, по которым можно ходить. Один из них и ведет на Остров Счастья. Правда, готов спорить, что те, кто туда добирался, достали Остров одинаковым желанием: «Выведи меня отсюда!».

— Какое дно может быть у Манчака? — негромко спросил белый и Самюэль примолк, задумавшись.

— Никакого. Значит, это брехня?

— Почему? Дна нет, но и дороги могут вставать. Одно другому не мешает. Не мешали же мы друг другу при встрече с Королевой Вуду.

— Понятно, ниггер, — задумчиво сказал Самюэль.

— А раз понятно, то причаливай.

— На кой?

— Я приехал. Я же говорил тебе, что отсюда нельзя вернуться. Вот я и пришел, куда хотел. А возвращаться я не собирался, если что.

— Ты ебнулся? — Оторопел Самюэль.

— И давно. Когда еще не понял, куда мне надо. Зато теперь я в порядке.

— Да тебя тут сожрут еще до рассвета! — Уверенно сказал Самюэль, но белый поднял на него свое ружье.

— Делай, что тебе говорят, «снежок», — сказал он.

— Будешь стрелять? — Спросил Самюэль, — ну, верно, ты же говорил, что отсюда никто не вернется.

— Буду, если не причалим.

Белый не шутил. Самюэль причалил.

— Выходи, Самюэль. Покурим. На прощанье.

Они закурили.

— Ладно, «снежок», — сказал белый, — теперь ты до хера знаешь про Манчак. И про женщин. А я и вправду остаюсь. Я для этого и шел.

— А я?

— А тебе надо домой. К Саре и прочим.

— Почему ты хочешь умереть, ниггер?

— А кто говорит о смерти?

— Тут нечего есть. Вода, правда, есть.

— Один наш военный говорил так: «Есть, из чего стрелять, будет, что поесть». Аллигаторы съедобны. Если ты об этом.