Влада Ольховская - Хозяин тишины

Я поспешила наверх, и там было чуть лучше, однако чувствовалось, что это временное затишье. Еще немного, совсем чуть-чуть, и ад поднимется, пожирая усадьбу. Я не могла метаться здесь, разыскивая Гедеонова. Но где он может быть? В кабинете? Или в спальне? А это два разных крыла! Огонь проломит подо мной пол до того, как я доберусь из одного в другое.

Думай, Ави, думай… Ты ведь знаешь его! Что бы он сделал? Чего он хотел?

Он бы не стал искать смерти на первом этаже, где-нибудь на кухне или в столовой. Нет, свергнутый монарх — это все равно монарх. Он был слишком горд, чтобы превратится в угли, которые по частям доставали бы из-под обломков. Место, которое он выбрал, должно было стать его могилой, но при этом подарить ему определенное успокоение перед смертью. Но где оно, куда бежать?..

На крышу!

Конечно же, на крышу. Но не на самый верх, а на мансардный этаж. Там не было ничего особенного, только комната отдыха, в которой иногда бывали гости, а иногда — сам Гедеонов. Это ведь в буквальном смысле вершина всего! Даже когда дом рухнет, а при таком пожаре это неизбежно, поверх тела хозяина окажется не так много обломков, его без труда найдут. К тому же, оттуда открывался великолепный вид на сад — любимое место Гедеонова. Да, он не мог видеть, но он-то знал, что находится перед ним. Это на площадке перед домом сейчас кричат, а в саду тихо… Он всегда любил тишину.

Поэтому я устремилась на крышу. У меня была всего одна попытка угадать, и, если бы я ошиблась, все было бы кончено. Никто не позволил бы мне «поискать» или «попробовать снова». Кое-кто все равно умер бы на крыше, только это был бы не Гедеонов, а я.

Однако ошибки не было. Я не ясновидящая, да и не претендую, но сердце иногда подсказывает громче любых мистических способностей. Я чувствовала, что найду его там, и нашла.

Гедеонов сидел по-турецки перед панорамными окнами. Он, похоже, медитировал, и отвлечь его не могли ни жар, ни угрожающее рычание пожара, ни дым. В свои последние минуты на земле он казался спокойным и собранным, будто ничего особенного и не происходило. Смерть? Подумаешь, со всеми случается!

Все изменилось, когда я позвала его.

— Влад!

Я впервые обращалась к нему по имени. Показная вежливость между нами давно превратилась в игру, не очень веселую, но принятую нами обоими. Сейчас эта игра была не нужна и бесполезна. Я пришла за ним сюда не как за Владимиром Викторовичем, хозяином и покровителем, который когда-то платил мне зарплату. Я пришла за человеком, без которого не могла жить.

Он вздрогнул всем телом, и было очевидно, что я застала его врасплох. Такое с ним случилось если не впервые в жизни, то уж точно впервые за много лет. Он даже не смог подняться на ноги: дым и недостаток воздуха повлияли на него сильнее, чем он ожидал. Он пошатнулся, обернулся ко мне, но так и остался сидеть на полу.

— Ави? — прошептал он.

Он растерянно оборачивался, словно надеялся, что уж теперь-то, в его последние минуты перед смертью, затянутые пленкой глаза решат работать. Но нет, он не видел меня, а шум пожара мешал ему меня услышать.

Он бы поверил, что я — галлюцинация, если бы я не ответила ему.

— Я здесь!

— Нет… невозможно! — Гедеонов отшатнулся от меня так, будто я была каким-то огненным монстром, порожденным пожаром. — Я все это видел… Я это предвидел!

— Что ты видел?

— Ты приехала сюда и было уже слишком поздно… Ты не вошла! Я видел, как ты не вошла, ты осталась со всеми!

Вот, значит, как… В своей гибели он был даже демонстративней, чем я ожидала. Он знал, что я все это увижу. Думаю, это доставляло ему не радость, а, скорее, некое моральное удовлетворение. Но он и в страшном сне не мог представить, что я войду в дом!

Будущее казалось ему понятным и определенным. Я даже догадалась, какой именно момент он увидел: как я стояла у крыльца на заднем дворе, а потом, поддавшись трусости, уходила в сторону, туда, где безопасно. Я жалела его и плакала о нем, но не настолько, чтобы рискнуть своей жизнью.

Это могло случиться… это почти случилось! Я преодолела страх лишь через вспышку безумия, не уступающего помешательству тех, кто поджег дом. И все же я была здесь — и я чувствовала, что это правильно.

А вот Гедеонову принять правду оказалось куда сложнее.

— Ты не можешь быть со мной…

— Но я ведь пришла! Будущее меняется, ты и сам это знаешь!

— Только когда люди могут его изменить!

— Я же смогла!

Он построил бизнес на том, что помогал людям изменить будущее. Но там были совсем другие обстоятельства, и иногда казалось, что изменить их нельзя. Я понимала его недоверие и не винила его за это. Я пока и сама не представляла, как справилась, это мне еще предстояло выяснить, если мы выживем. Я лишь хотела, чтобы он знал, как далеко я готова зайти ради него.