Влада Ольховская - Хозяин тишины

А ведь Гедеонов все еще оставался внутри! Это обнаружилось очень быстро: его искали среди людей, собравшихся снаружи, и не нашли. Те слуги, что покидали дом в первые минуты пожара, видели его и не сомневались, что он знает об опасности. Они были уверены, что он спасется! Это же их хозяин, он неуязвим!

Наивные. Если бы он хотел спастись, этого пожара вообще не было бы.

Я замерла перед огнем, ослепленная им, пораженная болезненным жаром. Многие меня видели, но никто ко мне не подходил. Одни слишком беспокоились за Гедеонова, другие осуждали меня за то, что с ним случилось. И были правы! По-своему правы… Хотя могла ли я знать, что так произойдет? Нет, ведь он даже не попытался поговорить со мной! Но что толку рассуждать об этом? Если он умрет, я все равно не смогу простить себя, даже если найду себе тысячу оправданий.

Нет, не «если», а «когда». Он должен был умереть. Никто не решился бы ему помочь — и я не решалась. Передо мной стояла сплошная пылающая стена. Это все равно что пытаться пройти через камень! Я бы, наверно, умерла после первого же шага туда. Мне только и оставалось, что отойти подальше и разрыдаться, оплакивая единственного мужчину, которого я по-настоящему любила, до того, как он умер. Такого и врагу не пожелаешь!

Может быть, раньше я бы так и сделала. Я была слабой… Да я, по сути, не выросла! Но это «раньше» было до смерти матери, до обмана моего брата, до того, как я оказалась в полусгнившей коммуналке наедине со своими мыслями. А потом была жизнь в поместье, которая научила меня, что надо подниматься на ноги и начинать все заново, даже если кажется, что в этом нет смысла. Что невозможное тоже иногда случается, редко и не со всеми, но за него стоит сражаться.

Так что я не позволила себе слабость. Что я вообще теряю, что могу потерять? Жизнь? Я уже пожила без него и убедилась, что это не так прекрасно и легко, как я себе представляла. Меня утешала мысль о том, что он где-то есть — а теперь его не будет. Да, он поступил нелепо, приговорив себя к такому. Но ведь один раз он спас меня, когда я была на дне, и сегодня я могла вернуть ему этот долг.

Я обошла дом и оказалась на заднем дворе, со стороны сада. Здесь огонь тоже был силен, просто народу собралось поменьше. Я, проводившая в саду долгие часы, знала, что система полива связана с отдельным подземным резервуаром, а не с трубами усадьбы. Поэтому даже сейчас, при разбушевавшемся пожаре, я могла ее запустить.

Разумеется, я не надеялась, что эти скромные фонтанчики воды потушат такое грандиозное пламя, куда там! Мне нужно было намокнуть самой, чтобы хоть как-то упростить свою участь. Зимнего холода я даже не чувствовала — его рядом с горящим домом просто не было.

Я знала, что вода мгновенно высохнет, а потому надо действовать быстро. И все же перед огнем я снова замерла, как испуганное животное. Меня держали как раз примитивные инстинкты, с которыми никак не мог справиться разум. Что я вообще делаю? Это же верная смерть! Шаг туда — это шаг в пропасть, без вариантов, я сразу умру. А ради чего все это? Ради него? Да он, возможно, уже мертв! Зачем мне это? Потому что я не смогу жить без него? А может быть, все-таки научусь?

Я почти смирилась, почти согласилась с тем врожденным стремлением к самосохранению, которое есть у каждого здорового человека. Я даже начала отворачиваться, чтобы вернуться к людям. Но в следующую секунду, в немыслимом для меня приступе отчаяния и упрямства, я все-таки рванулась в огонь. В ту секунду я не думала, я просто действовала, я как будто преодолевала саму себя.

Жар обжег меня, но вода пока справлялась: я не погибла. Уже хорошо. Но я как будто оказалась на другой планете.

Я никогда не интересовалась пожарами и видела их только по телевизору. Мне казалось, что пожар и будет таким, как показывают в фильмах: те же самые комнаты с аккуратными язычками пламени по углам. Если бы! Нет, настоящий пожар был ураганом, изменяющим все вокруг. Он выл и ревел, он доводил до головокружения дымом и жаром, он изменял привычные очертания, стирал границы между комнатами и рисовал новые. В месте, превратившемся в гнездовище пожара, все шло по его правилам.

Это был космос — огненная Венера, укутанная шалью черного дыма. Казалось, что как раз моя жизнь здесь противоестественна, и ее нужно удалить, уничтожить, чтобы тут снова воцарилась жуткая гармония умирания.

Даже не знаю, как я сразу не потеряла сознание. Сила, непонятная мне самой, та, что толкнула меня в этот дом, продолжала вести меня вперед. Я, запуганная и измученная, снова и снова повторяла себе, что пришла не просто так, я должна его найти. Мог ли он погибнуть? Легко, здесь это проще, чем выжить. Но мне казалось, что раз я решилась, то и он справится — он должен был дождаться меня!