Елена Арсеньева - Сын тумана

Валерка сделал это с большим удовольствием. Пес радостно тявкнул, лизнул ему руку и снова подсунулся под ладонь.

– Бедняга, трудно тебе без хозяина, – сочувственно пробормотал Валерка. – Тоскуешь? Ладно, держись пока рядом, потом решим, что с тобой делать.

– Точно, двоеглазка, – сказал Лёнечка, осторожно освещая морду пса фонарем своего телефона.

Пес щурился и мотал головой, но, в общем, стоял спокойно.

– А что значит «двоеглазка»? – спросил Валерка.

– Видите, у него над каждым глазом по светлому пятну? Эти пятна и зовутся «другими глазами», а сами собаки – «двоеглазками». Ну как бы двойные глаза у них! Настоящими они видят обычные, вещественные предметы, а пятнами – нечистую силу. Леший, например, таких собак терпеть не может, – заявил Лёнечка.

– Леший? – криво усмехнулся Валерка. – А леший тут вообще при чем?! Мы что, в лес собрались?

– В лес не в лес, а что мы сегодня еще увидим – никому не известно, – с какой-то особенной, весомой, почти стариковской рассудительностью проговорил Лёнечка. – Небось на кладбище идем. И двоеглазка этот нам очень пригодится! Мы все слышали его вой – это было как раз перед тем, как появилась баба Катя. Он выл потому, что чуял приближение призрака. А когда ее призрак уже явился, пес лаял на него. Пытался тебя защитить, Валерка! И сейчас… неизвестно, что бы сделали с нами эти белесые уроды, если бы пес на них не залаял.

– Да они ведь за нами просто шли! – крикнула Валентина. – Может быть, они даже не появились бы, если бы не ваш дурацкий пес!

– Шли? – не смог сдержать нервный смех Валерка. – Они просто шли?!

– Ну не шли, – замялась Валентина, – ну, это… Они следовали за нами.

– Вернее, преследовали нас, – уточнил Валерка.

– Это не известно! Я думаю, им до нас и дела не было! – надсаживалась Валентина. – И если бы не этот пес, они, может быть, к нам даже и не приблизились бы! Прогоните его, в конце концов!

– Да неужели ты всерьез думаешь, что эти червивые пакости нам добра желали? – с неожиданной резкостью спросил Лёнечка, и Валентина нервно сглотнула, словно подавилась тем, что хотела сказать, а потом сердито передернула плечами.

«Похоже, – подумал Валерка, – Лёнечка ее убедил, только признать это для нее просто влом!»

– Ну что, может, теперь дальше пой… – начал было он, но не договорил.

Двоеглазка внезапно взвыл, вырвался из-под его руки и прыгнул почти на Валентину.

Девочка плюхнулась на дорогу, хрипло заорав, но ее голос был заглушен неистовым рычанием и лаем двоеглазки, который так и метался вокруг какого-то бледного пятна, появившегося над дорогой совсем рядом с Валентиной.

Пятно явно пыталось приблизиться к ребятам, а двоеглазка преграждал ему путь.

Особо всматриваться в белесое мерцание Валерка не стал. Он просто опять схватил дубинку, которая уже проявила нынче ночью свои замечательные боевые качества, замахнулся и… выронил свое оружие из рук, потому что бледное пятно вдруг приняло очертания женской фигуры!

Постепенно стало возможно даже различить черты лица. Слабый голос прошелестел:

– Сама виновата…

Валерка так и ахнул.

Он знал эту женщину! Он видел ее живой – правда, только один раз, но эту толстуху, похожую на подушку в вылинявшей наволочке, трудно было спутать с кем-то другим!

– Фаня! – изумленно позвал Валерка. – Это вы?

Как только он произнес имя призрака, лицо стало видно отчетливей, и Валерка обнаружил, что все оно как бы усеяно мелкими дырочками.

Совершенно как у бабы Кати и у этих чудищ червивых…

– Что? Что с вами?! – крикнул Валерка.

Глаза призрака смотрели на него неприязненно, почти с ненавистью.

– Сама виновата… зачем ее взяла… – выдохнула Фаня еще раз и растворилась в темноте.

– Ну двоеглазка – это еще ничего, – бубнил Лёнечка. – От таких собак хоть добро есть. А вот двоедушника встретить куда хуже! Это существо такое, у которого две души: человеческая и демона злобного. Днем он ведет себя как все люди, а как стемнеет, засыпает глубоким сном, так что невозможно разбудить. В это время душа его вырывается на свободу и вселяется в любое живое существо, какое только встретится на пути, подчиняет его себе и может сделать орудием своей злобы…

– А я думал, двоедушник – это что-то вроде предателя, – пробормотал Валерка.

– Ну можно и так сказать, – покладисто ответил Лёнечка и продолжал что-то бормотать, но Валерка не слушал.

Было о чем подумать!

Например, о том, кто еще в Городишке за последнее время пропал. Или только Фаня, баба Катя и Сан Саныч? А если так, то почему это случилось именно с ними?!