Сергей Марьяшин - Дневник мертвеца [СИ]

Как я уже упоминал, люди больше не отличались дружелюбием к себе подобным. И то, что этот стрелок убьет меня, возможно, не ради моих вещей, а просто потому, что давно сошел с ума и не осознает, что творит, было бы для меня слабым утешением. Получалось, что шел я в основном вдоль кромки леса, готовый забежать в него или, наоборот, бежать от него на открытое место по мере необходимости. Я как можно дальше обходил бывшие населенные пункты; дорогами старался не пользоваться. К отдельно стоящим брошенным домам не приближался ― в них могли находиться зомби, прячущиеся от дневного света.

За два часа до начала захода солнца я начинал искать убежище на ночь. Иногда подходящего места не попадалось, приходилось отсиживаться на деревьях; к счастью, обычно мне везло и такое бывало редко. Запирающийся изнутри подвал или что-то подобное идеально подходил для того, чтобы хорошо спрятаться. Главное, чтобы там были мощные ― бетонные или кирпичные ― стены и крепкая железная дверь с выступами, отверстиями или ушками. При себе у меня был хитрый замок в виде стального тросса наподобие тех, какими раньше пристегивали велосипеды для защиты от воров, только толще и прочнее; я нашел его в разгромленном хозяйственном магазине. С его помощью можно было надежно запереть изнутри любую дверь или решетку.

Найдя убежище на ночь, я запирался и ел; потом раскладывал карту и при свете фонарика планировал следующую часть маршрута: куда я направлюсь, какое расстояние надеюсь преодолеть и сколько времени это займет. Потом засыпал, но удавалось это не всегда: бывало, находящиеся поблизости или забредшие откуда-то зомби, почуяв мое присутствие, всю ночь пытались сломать дверь, чтобы добраться до меня. Они выли, трясли ее, царапали, били ― в-общем, производили страшный шум. Обычно это продолжалось до рассвета; с восходом солнца они оставляли свои попытки и убирались восвояси. Раньше меня жутко пугали такие вещи, однако человек привыкает ко всему; в конце концов я разжился берушами в одной из разграбленных аптек и решил проблему. Но сначала мне пришлось преодолеть психологическую трудность: было очень сложно убедить себя, даже после множественных проверок, что дверь и замок достаточно надежны, чтобы выдержать многочасовой штурм. Это был вопрос доверия себе ― достаточно ли тщательно я все осмотрел, не упустил ли какой-нибудь мелочи, за которую придется заплатить жизнью? Забыл еще упомянуть, что, прежде, чем зайти внутрь и запереться, я разбрасывал перед дверью снаружи и неподалеку от нее куски битого стекла, листы жести, сухие ветки или любой найденный мусор, способный издавать звуки, когда на него наступят. Я старался, чтобы это выглядело как можно естественнее, словно этот мусор оказался там случайно, сам по себе ― чтобы возможные враги не вычислили по нему мое укрытие. Под врагами я имею в виду людей, зомби не способны даже на такие простые умозаключения. Хотя никто из вменяемых людей не передвигается ночью, я все же считал, что лишняя осторожность не помешает.

Спал я в одежде, на случай, если придется внезапно вскакивать и драться. На расстоянии вытянутой руки я клал саперную лопатку-топор, пистолет со снятым предохранителем и пару гранат; автомат с примкнутым штык-ножом лежал на мне сверху, стволом в сторону двери; я обнимал его двумя рукам, словно ребенок любимую игрушку. Разумеется, я делал это не из-за какой-то особенной любви к нему. Мне нужно было иметь его рядом, буквально в руках; но так, чтобы пальцы во сне не попали на спусковой крючок ― я не хотел умереть от инфаркта при случайном выстреле. Я начал практиковать сон с оружием с первых же дней после начала катастрофы. Вначале улечься удобно было непросто, но еженощные упражнения дали свои плоды ― я выработал, наконец позу, в которой мог высыпаться без ущерба для безопасности.

Если ночь проходила спокойно, следующие сутки я посвящал отдыху, еде и сну, не выходя из убежища. Утром следующего дня, проснувшись перед рассветом, я завтракал, осторожно выходил наружу и шел, стараясь придерживаться намеченного накануне плана. Так шли день за днем, неделя за неделей. За время путешествия я не раз бывал на волосок от гибели; в пути я повидал много всякого, в основном плохого. Я подробно описал произошедшие со мной события в утерянном предыдущем дневнике; у меня уже нет возможности приводить их снова. Собственно, я даже не думаю, что частные происшествия в жизни ничем не примечательного ― кроме того, что он долго оставался жив ― человека имеют какое-то значение. Эти сведения могут быть полезными разве что в качестве некоего самодеятельного пособия по выживанию. Такого рода полезные детали я стараюсь упоминать; надеюсь, они кому-нибудь пригодятся.