Тёма Шумов - Тиховодье

Она почувствовала тошноту, хоровод лиц вернулся, закружив вокруг нее. И большую часть этих лиц она теперь узнала. Это были лица людей, которые когда-то окружали Максима.

Здесь были его отец (ее муж) и его любовница (ее подруга). Они целовались в прихожей. Рука мужа, задрав подол платья, блуждала под тонкой материей женщины с короткими черными волосами. Потом Александр посмотрел в его сторону и рявкнул, чтобы он убирался в свою комнату.

Тут был ее любовник. Алексей посадил ее на тумбу в ванной и неистово трахал. Его зад ходил вперед-назад, ее ноги, скрещенные у него на пояснице, содрогались, а сын наблюдал за этим сквозь щель неплотно закрытой двери. Переживания, орущего в бумбоксе Стивена Тайлера, который боялся уснуть и пропустить хоть мгновенье [9] Отсылка к песне "I don't want to miss a thing", группы AeroSmith в которой есть подобные строчки. , и громкие гитарные рифы Aerosmith, заглушили не только их стоны, но и скрип приоткрывшейся двери. Алексей настолько торопился вставить ей, а она настолько желала как можно скорее раздвинуть перед ним ноги, что никто из них даже не подумал о том, чтобы запереть за собой дверь.

– Очень быстро настал момент, когда вина разрослась настолько, что ей уже было мало ребенка, и она стала заполнять весь окружающий мир. Первым, конечно, она поглотила отца. Ведь он был таким холодным и безразличным, что казалось, и не грустил о смерти матери. К тому же он уже до этого превратился в исчадие ада, благодаря семейным конфликтам.

Голос Гаврилова снова окреп, набрал силу и грохотал как артиллерийская канонада. Слова превратились в свинцовые пули. Они вонзались точно в сердце.

– Вина почувствовала вкус крови. Ей понравилась жертва, принесенная мальчиком, и за отцом последовал любовник матери, явившийся одной из причин, по которой их семья так и не смогла пережить свой кризис.

Хоровод ускорил вращение. Ей казалось, она услышала барабаны, задающие его темп. Перед ней пронеслось разбитое лицо Михаила – соседа и приятеля ее сына. Рыдая, он просил не бить его больше. Круглый упругий зад, под обтягивающими джинсами принадлежавший матери Мишки. Учительница Макса с безумными выкаченными глазами, увеличенными оптикой близоруких очков, растрепанными волосами замахивается на него длинной указкой.

– Следующей крупной жертвой оказался сосед, учившийся с вами в одном классе. На нем закончились метаморфозы.

Хоровод пополнился лицами его одноклассниц и одноклассников. Они смеялись над ним. Их гогот разносился эхом по спортивному залу. Учитель физкультуры, сравнивший его с «мешком набитым костями и дерьмом», довольный своим остроумием, смеялся вместе с ними. Появилось лицо участкового, Рустама Шигабутдинова, обвиняющего его в избиении соседа и в угрозе тому ножом.

– За чувством вины скрывался персональный демон. Принося ему все новые жертвы, Вы откормили его до того, что демон поглотил вас. И в том возрасте, когда у обычных детей окончательно оформляется их сексуальность, вы оказались застывшим в своем психосексуальном развитии.

Гаврилов замолчал. Он тяжело опустился в кресло. Взял свою чашку и, отхлебнув кофе, пристально посмотрел на юношу. Тот лишь еще больше сжался и еще ниже опустил голову.

– Максим, – прошептала Катя, делая робкий шаг вперед и борясь с одолевающей тошнотой. Хоровод исчез, но мир все еще покачивался, как детская игрушка волчок, потерявшая устойчивость на последнем дыхании, на остатках завода.

– Секс, секс, секс, – продолжил Гаврилов, кашлянув в сжатый кулак. И его голос опять изменился. Интонации стали назидательными. Почти отеческими.

– Вы обыватели считаете, что, начиная с Фрейда, все психиатры помешаны на сексе. Смеетесь над тем, что он видел в сигарах фаллический символ, а в курении подсознательную потребность в оральном сексе. Но на самом деле это не мы помешаны на сексе. Это вы помешаны на нем. И видите его даже там, где мы о нем забываем. Он правит вами, вы его заложники с младенчества. Но в отличие от вас мы осознаем эту зависимость, а вы считаете, что это запретная тема, и стараетесь игнорировать ее. Но секс между тем не игнорирует вас.

Петр Ильич пролистал текст на «айпаде».

– Не могу понять. У вас были поллюции или детский онанизм?

Молодой человек не шелохнулся.

– Ну ладно. Могу сказать со стопроцентной вероятностью, как только вы в первый раз проснулись от ночной поллюции, или эякулировали вовремя мастурбации, вы стали избегать девочек. Когда какая-нибудь из них оставалась с вами одна в классе что вы чувствовали? Что это предательство? Или просто ощущали немотивированную злобу и страх?