Макс Старк - По ту сторону изгороди

В этот раз дверь открылась на третьей секунде. Антон не сразу вошел. Смотрел в дверной проем на удаляющуюся спину Насти и по привычке продолжал считать в пол голоса. На счет десять толкнул дверь и вошел. Скинул обувь, неряшливо разбросал по прихожей и быстрым шагом прошел в свою комнату.

Настя готовила. Воздух пронизывали запахи лука, вареной курицы и перца. В животе заурчало, кольнуло под ребрами, желудок свело от боли. Антон положил ладонь на живот, поморщился и застонал. Словно обтянули желудок проволокой и сунули в морозильник. От голода организм начинал переваривать себя, громко урча и чавкая. Единственное спасение от болей – закинуть что-нибудь съестное. Антон готов был съесть даже стряпню Насти, к которой бы ни за что не прикоснулся в другое время. На мгновение мелькнула мысль о зубной боли, которую он испытает, когда будет жевать вареную курицу или что там готовила Настя. Голодные боли до такой степени вскружили голову, что он совершенно позабыл, что гнилого зуба больше нет, болеть нечему.

Он опустился на колени и, стараясь не замечать боль в животе, подполз к кровати. Выкатил аквариум и подтянул коробку со сломанными игрушками. Игрушки его не интересовали, он перерос тот возраст, когда при мысли о побеге в первую очередь задумываются о игрушках, которые нужно взять с собой. Он искал дорогие вещи: рогатку, старательно закопанную от чужих взглядов на самое дно коробки и лампочку отца. Там же был пакетик с гайками, свинченными с забора у заброшенной, недостроенной больницы.

Откинул пластмассового солдатика, с покусанной кошкой рукой, отбросил машинку без передних колес, отставил в сторону медведя с отрезанным ухом, и в куче деталей от конструктора откопал рогатку. Она была идеальной формы, выточенная из осины, обвязанная черной изолентой, чтобы руки не скользили, а на резинке, по центру продет прямоугольный кусок кожи, срезанный с куртки, найденной в коробках с абрикосами, под аркой дома. Тогда Антону попало от дяди Вали, приметившего эту куртку, но зато получилась отменная рогатка. Он мог попасть в банку из-под пепси с расстояния в тридцать шагов. И гайка нисколько не потеряет в скорости, проделав дырку в банке. Сашка предлагал поставить две банки рядом и пробить одним выстрелом, но вторую банку найти оказалось не просто. Оставили эту затею на другой раз.

Рогатку сунул за пояс, пакетик с гайками положил в карман. Поднял безухого медведя, перевернул, раздвинул шов на спине и достал лампочку. Убрал её во внутренний карман шорт.

Огляделся, прощаясь с комнатой, в которой прожил последние пять лет. Говорят, в такие моменты у людей возникает чувство тоски и горести. Закрадывается маленький, но зубастый зверек, называемый сомнением. Если дать ему волю, подкармливать думами о будущем и правильности выбора, то зверек быстро растет, глубоко вгрызется в мысли, выжирает решения, только что казавшееся верными. В конечном итоге он парализует волю, и тогда мысли о смене места жительства не просто отпугивают, но повергают в ужас. Человек безвольно бросает полный чемодан и, не отдавая отчета своим действиям, раскладывает по полочкам опустевших шкафов собранную одежду.

У Антона привязанности к месту не было, он не страдал и не раздумывал о будущем. Ему было все равно где жить, лишь бы не тут. Он не намеревался сюда возвращаться, а если ему суждено умереть молодым, то не тут, не в кругу нелюбящих родственников. Если бы в его мыслях начало появляться сомнение, то долго оно не прожило, его прихлопнул другой зверь, больше и кровожадней. Этот зверь не терпит конкуренцию, выжирает всех соперников. Имя ему – ненависть.

Вышел из комнаты и еще не дойдя до прихожей, из зала услышал, как скребется кошка. Она зарывала что-то на полу у входной двери. Антон медленно, настороженно вышел в коридор. Кошка ходила кругами у его ботинка и интенсивно копала воображаемый песок. Через дырявую подошву просачивалась моча и тонкой струйкой текла по покатому полу в сторону ванной комнаты.

– Ах, ты, сволочь… – прошептал Антон, поднял кошку за шкирку, отнес в ванну и ткнул мордой в лоток. Он давно хотел так сделать, давно хотел научить наглую морду ходить в туалет, а не в ботинки, но боялся тети Тани. Если бы она увидела, как Антон воспитывает животное, то скорее всего, следом за кошкой, полетел лицом в лоток. Теперь же бояться некого, даже если Настя увидит и расскажет тети Тани, то Антон к тому моменту будет далеко. Он помыл руки, вышел в коридор и запер дверь в ванну, оставив кошку наедине с лотком.