Макс Старк - По ту сторону изгороди

Антон угрюмо бродил среди могил, словно бездомный пес, рыщущий пропитание, оставленное родственниками умерших на надгробных плитах. Вот уже третий час он не мог отыскать место, где похоронили отца. Он даже не представлял, что кладбище может быть таким большим и бескрайним, сродни какой-нибудь деревни или даже немногочисленному городу где-нибудь в забытом всеми месте.

Он читал фамилии, смотрел фотографии и вычитал год жизни из года смерти. Попадались долгожители, но были дети. Когда натыкался на могилу ровесника, по телу пробегал легкий озноб, в груди словно что-то обрывалось и ледяным комком падало в ноги. В голову лезли страшные картины, он представлял себя бездыханно лежащим в деревянном ящике, заколоченном ржавыми гвоздями. Один из них непременно погнулся, когда забивали. Но никто не стал вытаскивать испорченный гвоздь, просто вбили рядом другой. Ведь в конце концов не табурет сколачивают для выставки.

Он лишь однажды был на похоронах, когда умер дед со стороны отца. На всю жизнь запомнил печальные лица родственников, потухший взгляд отца, хвойный запах, рыжий песок вперемешку с глиной, деревянный крест, сколоченный наспех, белую подушечку под сухой головой и цветную фотографию, с улыбающимся молодым дедом. Антон с другими детьми разбрелись по кладбищу, они придумали игру: «найди самого молодого мертвеца». Тогда он впервые ощутил озноб и ледяной ком в груди, разглядывая фотографию умершего ровесника. У девочки был голубой бант под цвет глаз, довольная улыбка, а в руках кукла. Именно тогда Антон понял, что смерть не выбирает стариков или безнадежно больных, а охотится на всех. Будь ты самым здоровым и молодым, бесконечно любимым и богатым, если понравишься старухе с косой, она наложит на тебя костлявые руки.

Он поднял взгляд. Сквозь ветки деревьев проступало голубое небо и белые облака. Кричали вороны и шелестела листва. Ночью прошел дождь, превратил тропинки в склизкую кашу и оставил стойкий запах влаги и размокших сосновых иголок. Не смотря на подходящие условия: влага и лес, под ухом не жужжали надоедливые комары, а мошки не лезли в глаза.

Антону хотелось есть и пить, он не взял с собой ничего съестного, собирался впопыхах, ведь не думал, что придется несколько часов бродить среди мертвецов, выискивая нужную могилу. Он все еще надеялся управиться до заката, чтобы не пришлось выбирать: идти домой или оставаться ночевать здесь. И даже так сразу не скажешь какой из вариантов хуже.

Дорогие, высеченные из мрамора надгробия давно позади, Антон бродил среди погнутых крестов, ржавых оград и поросших травой могил, похожих на болотные кочки, за которыми прячется кикимора или водяной. Отец где-то здесь, среди бедных людей с жадными родственниками. Все чаще попадались фотографии, пожелтевшие от времени и влаги либо вздутые и черные, словно после пожара. Он устал, ноги ныли, плечи отяжелели, словно на них носили ведра с водой, в горле пересохло, а в животе сосало. Он все чаще посматривал на яблоки и яйца, лежащие у надгробий. Но чем глубже пробирался, тем реже встречались скоропортящиеся продукты, их сменяли растаявшие конфеты и черствые куски хлеба. Людей видел всего два раза и оба раза издалека. Хотел подойти, спросить не видели ли, не натыкались ли на могилу его отца, но понимал, что вряд ли кто-то способен запомнить все фамилии, прочитанные на надгробиях. Даже он не помнил какую фамилию прочитал последней. Вроде это была Марунова или Тарасов… А может вовсе Салатова. За прошедшие три часа прочитано столько фамилий, что хватило бы на толстый телефонный справочник.

Антон подумывал вернуться ко входу, к избе охранника, спросить у него про отца. Возможно он ведет журнал, в который записывает покойников, а может у него есть даже карта кладбища, с начерченными крестиками и фамилиями. Было бы здорово! Да, так он и сделает, но для начала дойдет до той сломанной сосны с висящим на ветвях пыльным венком, а затем пойдет обратно, другим путем, мимо других могил.

Справа хрустнула ветка. Антон резко повернулся, сердце заколотилось быстрей, в позвоночнике кольнуло, как от акупунктурных иголок. Он поежился, словно снова ощутил на спине прикосновение холодных пальцев врача и, на удивление, теплых иголок. Так давно это было, лет шесть прошло, но лицо улыбчивого доктора с глазами разного цвета все еще не стерлось из памяти.

Среди деревьев стоял худой парень, ростом чуть выше Антона, может на полголовы или даже четверть. До него было около пятидесяти шагов или, если считать в могилах, то восемь надгробий и крестов. Он стоял спиной и не замечал Антона. Можно было пройти мимо, но Антон почувствовал, что непременно должен подойти. Это чувство появилось на кончиках пальцев и разрядом пронеслось по телу, ударило в голову и направило ноги совсем в другую сторону от намеченного маршрута, от сосны с висящим венком. Он пробирался по раскисшей земле, поскальзывался, падал на колени, хватался за оградки или ветви деревьев, подымался, но через шаг снова падал. Эти пятьдесят шагов дались сложней всей трехчасовой прогулки. Возможно сказалась усталость или же в этом месте особая земля, такая которая отталкивает, роняет, не позволяет сбиваться с первоначального курса.