Елена Арсеньева - Дом проклятых душ

– А какой ценой? – с ненавистью спросил мужчина. – Ну, молчишь? Убийцами этот колдун проклятый помог вам стать, а не людьми. Сам убийца, и вас такими сделал. Да и чего ты бьешься-колотишься, чем каешься? Помню, сама же ты рассказывала, что он и тебя бы зарезал, когда бы не Ефимовна.

– Дай ей бог здоровья, из века в век ее добро помнить буду! – пробормотала женщина. – Пока жива!

– Зачем ты от нее ушла, когда выздоровела?

– Сестра уже у Донжи была, она меня к нему и сманила. Кем бы я была, коли не ушла бы от Ефимовны? Так и осталась бы навеки… – Она громко, горестно вздохнула. – А у Донжи… Донжа нас…

– Говоришь, ты ему злом за добро заплатила? – перебил мужчина. – А то, что я твоей милостью тут лежу и смерти жду, – разве не об этом Донжа мечтал? Добром ты ему заплатила! Добром! Ты не его мне – ты меня ему выдала. Только тебе от моей смерти чем будет сладко? Местью потешишься? Или будешь мое мертвое тело оживлять, чтобы оно твою живую плоть тешило? Так ведь мертвое сердце никогда от любви не задрожит! Чего ж ты добилась, скажи?

– Я не выдавала тебя Донже! – воскликнула женщина. – Не выдавала, вот те…

Она осеклась, словно подавилась словами.

– Ага, ты еще Христом-богом поклянись, – невесело усмехнулся мужчина. – Давай, клянись, тогда я, может, тебе поверю. Но ведь не поклянешься! Для тебя и для твоей породы это смерть.

– Пусть смерть, – страстно прошептала женщина. – На все готова, только бы ты хоть раз на меня с любовью взглянул! От того и крест перед луной складывала!

– Брось, не томи ни себя, ни меня, – после некоторого молчания ответил мужчина, и в его голосе уже не было злости и ненависти, а только печаль звучала. – Не будет этого. Сама знаешь – другая у меня есть. Хоть опои меня своей травой до смерти, преврати в игрушку свою, тешься телом моим, бесчувственным или мертвым, – а я той, другой, любимой, верен сердцем и душой был – и вечно верен останусь!

– Нет, нет! – в голос зарыдала женщина – и вдруг умолкла, даже дышать, чудилось, перестала.

Тишина воцарилась, и в этой тишине Маша отчетливо различила чьи-то легкие, крадущиеся шаги.

Страшно стало, невыносимо страшно!

Кто идет? Жука? Ну, это бы еще полбеды, а если…

Нет, вдруг поняла Маша – неизвестно почему она это ощутила всем существом своим! – никакое «если» для нее сейчас не страшнее появления Жуки.

Жуки – с его странным и, возможно, опасным враньем. Жуки – с его ночным тайным визитом. Жуки с его гвоздями и гвоздодером, Жуки, распоряжающегося странными переходами между двух миров, как своей собственностью…

Маша в панике принялась озираться, пытаясь найти хоть какое-то укрытие, но ничего не обнаружила. Из-за одной двери доносятся приближающиеся Жукины шаги, за другой умолкла, словно подавившись проклятием, отвергнутая женщина. Потом донесся легкий перестук… вроде бы перебор тоненьких каблучков. Как будто женщина подбежала к двери, но из нее не вышла. Осталась в комнате.

Из двух зол надо было выбирать меньшее. Логически мысля, меньшим злом был Жука, но логика спасовала перед инстинктом самосохранения. Подчинившись ему, Маша рванула ручку той двери, около которой подслушивала, пролепетала до невозможности глупым голосом: «Извините, я не хотела!» – да так и замерла, ничего не видя в полумраке, в котором очутилась.

Это был странный полумрак… в нем вдруг зарябили, замельтешили светлые пятна, а потом воцарился полусвет, в котором Маша довольно отчетливо смогла рассмотреть комнату.

Огляделась.

Никакой женщины, которая только что выкрикивала мольбы о любви! Куда она могла подеваться? В комнате спрятаться негде, ни шкафа, ни лавки, ни сундука. Другой двери нет… В окошко выпрыгнула? Но окно заперто изнутри на древние шпингалеты с облупившейся краской.

В самом дальнем углу лежит в неловкой, не то согнутой, не то вывернутой позе мужчина.

Маша шагнула было к этому человеку, пытаясь его разглядеть получше, но за дверью громче зазвучали шаги, и ее словно ледяной водой окатило. Заметалась взглядом по комнате, ища, куда бы спрятаться. Но комната была пуста, никакой мебели, укрыться было негде, разве что в окно в самом деле выпрыгнуть… нет, не успеть, да и неведомо, куда попадешь через это окно! Лучше за дверью встать. Жука войдет, и Маша вполне успеет выскользнуть… если повезет, если Жука не повернется, чтобы закрыть дверь плотнее!

Вот она приоткрылась. Маша вжалась в стену. Жука стоял на пороге, придерживая створку, и Маша отчетливо видела пальцы его правой руки с ссадинами на костяшках.