Роберт Маккаммон - Рассказы [компиляция]

Так обстояли дела не только в Америке. Так было повсюду: в Канаде, в Советском Союзе, в Японии, в Германии, в Норвегии, в Африке, в Англии, в Испании и в Южной Америке. Повсюду. Зараза — «вера» — не знала расовых или национальных границ. То была очередная шутка вселенной — шутка с чудовищной развязкой: мир стоял на пороге подлинного братства.

Кайл следил за своей тенью, маячившей впереди; ее чернота сливалась с тенью жены. «Если человек не может провести отпуск под солнцем вместе с семьей, — думал он, — тогда что, черт возьми, есть вообще хорошего в жизни?»

— Эй, пап! — крикнул Томми. — Вот он!

Кайл посмотрел туда, куда показывал сын. Оштукатуренные стены мотеля были выкрашены в бледно-голубой цвет, а крышу соорудили из красного сланца. Часть кровли рухнула, стены треснули, окна разбились. Вывеска, пережившая ураган, сообщала название мотеля: «ПЛАВНИК».

Именно здесь Кайл и Элли провели медовый месяц; именно здесь они останавливались (в домике номер пять с видом на Залив) во время каждого летнего отпуска на протяжении шестнадцати лет.

— Да, — отозвался Кайл. — То самое место.

Он повернулся спиной к морю и зашагал к бетонным ступеням, взбегавшим к «Плавнику». Элли, шла следом, неся Хоуп и пакет с продуктами. Томми задержался, чтобы нагнуться и рассмотреть медузу, выброшенную на берег и угодившую при отливе в лапы солнца; затем он тоже подошел к отелю.

Ряд домиков с видом на океан был разрушен. Пятый номер превратился в пещеру из обломков, его крыша осела внутрь.

— Берегитесь стекла, — предостерег их Кайл, обходя бассейн с подсоленной водой и террасу, где во второй половине дня всегда веял морской бриз.

От бассейна он по еще одной лестнице поднялся в основную часть «Плавника» — жена и сын не отставали от него — и замер перед лабиринтом из разрушенных комнат и обломков.

Лето умело быть жестоким.

На несколько секунд он едва не лишился рассудка. Слезы жгли глаза, и Кайл испугался, что задохнется от рыданий. Это было важно, жизненно важно — снова посетить Пердидо-Бич и увидеть место, где жизнь прекрасна и свежа, а впереди ждет еще много-много дней. Теперь Кайл, лучше, чем кто-либо на свете, осознал, что все кончено. А затем раздался чудовищно веселый голос Элли:

— Не так уж и плохо.

И Кайл, вместо того, чтобы заплакать, рассмеялся. Ветерок с Залива подхватил взмывший к небесам смех и разорвал его в клочья, как стены «Плавника».

— Мы можем остаться прямо тут, — сказала Элли и шагнула мимо мужа в проход, где раньше стояла дверь.

Стены комнаты пошли трещинами; потолок испятнали потеки воды. Мебель — кровать, комод, кресла, светильники (все это было паршивым, даже когда было новым) — разметало в стороны и раскололо в щепы. В ванной, из того места, где в прошлом висела раковина, торчали трубы; унитаз, впрочем, сохранился. Да и с душевой кабинкой (свободной от непрошеных гостей) было все в порядке. Кайл проверил кран и поразился, услыхав гул в кишках «Плавника». Из насадки для душа потекла тонкая струйка ржавой воды. Кайл закрыл кран, и гул стих.

— Давай-ка уберем отсюда весь этот хлам, — сказала Элли сыну. — И достанем из-под обломков матрас.

— Нам нельзя оставаться здесь, — произнес Кайл.

— Почему? — Ее глаза снова сделались пустыми. — Мы можем обойтись тем, что есть. Обходились дома — обойдемся и в отпуске.

— Нет. Нужно поискать другое место.

— Мы всегда останавливались в «Плавнике». — В ее голосе прорезалась детская раздражительность, и она принялась укачивать ребенка. — Всегда. Мы можем поселиться прямо здесь, как делали каждое лето. Так ведь, Томми?

— Думаю, да, — сказал он и поддел ногой разбитый телевизор.

Кайл и Элли уставились друг на друга. В комнату сквозь дверной проем ворвался бриз и, покружив вокруг них, снова исчез.

— Мы можем остаться здесь, — сказала Элли.

«Она не в себе», — подумал он.

И разве можно было ее в этом винить? С каждым днем системы Элли все сильнее шли вразнос.

— Ладно. — Он коснулся волос жены и мягким движением убрал их с ее лица. — «Плавник», так «Плавник».

Линолеумная плитка на полу была щедро усыпана стеклом, и Томми отправился на поиски веника и совка. Пока Элли распаковывала продукты, а малышка спокойно лежала на подушке, Кайл осматривал соседние номера: не спит ли в них что-нибудь; не закуталось ли, выжидая, в кокон. Он проверил все комнаты, в какие смог проникнуть. В номере рядом с бассейном обнаружилось кое-что скверное — и не скелет, и не целый труп, а нечто раздутое и темное, точно слизняк, и одетое в цветастую рубаху и красные шорты. Впрочем, Кайл мог с уверенностью утверждать, что это был мертвый человек, а не один из них . Рядом с рукой мертвеца лежала библия Гедеонов, а также — разбитая пивная бутылка, которой любитель солнца вскрыл себе запястья. На столешнице, рядом с пеньком свечного огарка, лежали: кошелек, немного мелочи и связка автомобильных ключей. Кайл не обратил внимания на кошелек, но взял ключи. Затем, накрыв труп душевой занавеской, он продолжил обыск номеров. Проследовав по крытому переходу, он миновал канцелярию и очутился в передней части мотеля. Выйдя на парковку, Кайл обнаружил на ней с полдюжины машин. На другой стороне улицы располагалась «Блинная Ника», чьи окна вдавило внутрь. Рядом с блинной приткнулись клуб мини-гольфа и картинг-центр — оба заброшенные; их торговые киоски стояли закрытые и разоренные штормом. Кайл начал проверять машины. Над головой лениво кружили вопящие чайки.