Майкл Смит - Ханна Грин и ее невыносимо обыденное существование [litres]

Значит, она все-таки в Лондоне? В другой гостинице?

Но почему она в другой гостинице?

Она щелкнула выключателем на стене у ванной комнаты, опустив его язычок книзу. Вспыхнул свет. Вот и доказательство. Немногим известно, что в Европе свет включается нажатием выключателя книзу, а не вверх, как в Америке. Как ни старайся, новую привычку не выработаешь. Заграничные штучки.

Короче, это Лондон. Хотя, может быть, такие же розетки и выключатели есть еще в какой-нибудь европейской стране. В Германии? Кристен не могла вспомнить. А, не важно. Где бы это ни было, здесь она быть не должна. Она должна быть в Санта-Крузе, где выключатели работают как положено.

Она заглянула в ванную комнату. Все было безлико. То ли Америка, то ли Сингапур, то ли Марс. Рядом с раковиной не было косметички.

Кристен заглянула в шкаф. Ни одежды, ни чемодана, ни сумки. Гладильная доска. Мини-холодильник. Два банных халата. Кристен схватила один и накинула на плечи.

Включился телевизор.

Кристен вздрогнула, но тут же успокоилась. Иногда телевизоры включались самостоятельно. В высокотехнологичных гостиницах они служили будильником по просьбе постояльца – включались на полную громкость, а на экране появлялся циферблат, хорошо различимый даже из кровати. Но Кристен не просила себя будить. Она никогда этого не делала. Как все нормальные люди, она выставляла будильник на своем телефоне.

По экрану скользили изображения, фотографии, свидетельствующие о том, как здесь интересно и замечательно, вот только невозможно было понять, где это. Уличные кафе, музеи, бутики, театры, роскошные блюда, счастливые парочки в барах – без узнаваемых достопримечательностей не разобрать, что это за город: Париж, Чикаго, Сидней.

Но… она узнала эти места.

Пляж «Твин-лейкс». Пасифик-авеню в центре города. Променад?

На экране сменялись виды Санта-Круза. В Лондоне? С чего бы это?

Она схватила телефонную трубку, нажала кнопку вызова консьержа, ждала ответа, следя за изображениями на экране. Залив. Маяк. Биг-Сур.

Гудки следовали один за другим.

Кристен положила трубку и подошла к двери. Сняла цепочку, повернула замок. Распахнула дверь, надеясь, что вид коридора поможет понять, где она.

В коридоре было темно. Не совсем. В самом конце мигал огонек. Все равно слишком темно. Даже глубокой ночью гостиничные коридоры ярко освещены, чтобы постояльцы не заблудились. В коридорах вечный свет. Но не здесь.

Она осторожно шагнула за порог.

Ковер под босой ногой был мягким и каким-то волглым. Было очень тихо. И душно, как обычно в гостиничных коридорах, где застоялся воздух. Мертвое пространство. Коридоры пустоты. В них не задерживаются. Там встречаешь только посторонних – или никого.

Она тихонько прикрыла дверь, но не защелкнула замок, потому что не захватила ключ. Повернулась к мигающему огоньку в конце коридора.

Там горела табличка «ВЫХОД».

Нет, так быть не должно. Она помнила, что лифт в другой стороне. Точнее, он там был в лондонской гостинице, где обычно останавливалась Кристен, – но теперь она не понимала, где именно находится.

Она направилась к огоньку, мимо закрытых дверей. Номеров на дверях не было. На ковре был странный узор: переплетение золотистых и серебристых шестеренок и колесиков, как внутренности какого-то замысловатого механизма. Совершенно незнакомый. Все было незнакомо.

Она пустилась бегом, пробегая дверь за дверью и почему-то ожидая, что коридор внезапно растянется, а длина его удвоится или утроится, но этого так и не случилось. Что не сулило ничего хорошего. Значит, это не сон.

В конце коридора все еще мигало слово «ВЫХОД». Ложь. Двери там не было. Выхода не было. Зачем же здесь табличка, если это не путь к спасению, а ловушка?

Но винить в этом было некого. Она сама решила сюда прийти. Виновата была она сама.

Она сама виновата во всем.

Она услышала какой-то звук. Сначала тихий, потом чуть громче. Она медленно обернулась к ближайшей двери в номер. Как и все остальные, дверь была безликой, из темного дерева. Кристен протянула руку, коснулась двери. Гладкая, холодная. Пальцы ощупали самую настоящую древесину.

Значит, это не сон. И звук тоже самый настоящий.

Звук когтей, скребущих по полу за дверью. Собака? Наверное, большая.

Очень большая.

Кристен поспешно отошла от двери, повернулась и побежала в темный конец коридора. Внезапно там распахнулись железные двери, как перевернутый рот, из которого струилось тусклое желтое сияние. Лифт.