Виктор Лаваль - Подменыш [litres]

– Просто расскажи, что произошло, – попросил Аполлон.

Он принялся расхаживать по коридору, но впереди находилась кухня, где лежал убитый им человек. Аполлон не хотел слушать историю матери, глядя на мертвеца. Он остановился и прислонился к двери, которая вела в берлогу Йоргена.

– Я пришла домой с работы в час дня, – начала Лилиан. – И принесла еду из «Макдоналдса». Я чувствовала себя виноватой, а ты любил жареную картошку. Но, когда я подошла к дому, я обнаружила, что входная дверь не заперта. Уже одно это показалось мне странным. Потом я услышала, как шумит вода в ванной комнате. Я бросила сумки в прихожей, испугалась, что ты пустил воду, забрался в ванну и утонул или произошло что-то еще. Я поспешила туда, распахнула дверь, и перед моими глазами предстала самая отвратительная сцена из всех, что мне доводилось видеть.

Она замолчала, и у Аполлона возникло ощущение, что она перестала дышать.

– Брайан тебя держал… я не могу это произнести, Аполлон.

– Я хочу услышать, – сказал ей Аполлон, хотя совсем не был в этом уверен.

– Он тебя раздел и посадил в ванну, – продолжала Лилиан.

– Кажется, ты говорила, что вода была горячей, – сказал Аполлон. – Над ней поднимался пар.

– Да, – сказала она. – Он держал руки на твоей груди и старался опустить тебя под воду, а ты отбивался и кричал, потому что вода обжигала тебе кожу.

Рука Аполлона соскользнула, и он сел на пол.

– Что?

– Твой отец пытался тебя убить, – сказала Лилиан. – И собирался убить меня, когда я вернусь домой. А потом себя.

– Почему? – прошептал Аполлон.

– Я говорила, что решила с ним развестись. Я ушла от него и взяла с собой тебя. У твоего отца были отвратительные родители и ужасное детство. Он очень сильно хотел иметь семью и сделать так, чтобы в его жизни все сложилось иначе. Он рассказывал себе истории о том, какая у него будет семья, начиная с того момента, как ему исполнилось двенадцать. Но двенадцатилетние дети не понимают взрослый мир. И даже после того, как Брайан стал мужчиной, он продолжал думать как ребенок. Он не мог измениться. Не смог адаптироваться к новым условиям. Я прислала ему бумаги на развод, но в его планы это не входило.

Аполлон сидел на полу, опираясь спиной о дверь.

– Но я всегда думал… – сказал он. – Вещи в коробке. Книга.

– Твой отец жил в постоянном ужасе, он боялся тебя потерять, – продолжала Лилиан. – Вот о чем та книга. В его детстве не было Иды, которая могла бы его спасти. Он чувствовал, что гоблины его украли и вырастили, и никто так и не пришел за ним, чтобы вернуть домой. Вот почему он дорожил книгой и читал ее тебе. Он собирался прийти за тобой. Он любил тебя всем сердцем, но попытался отнять твою жизнь. Мне очень жаль, Аполлон, но оба эти утверждения верны.

Лилиан откашлялась, и ее голос стал самым спокойным и уверенным за все время их разговора.

– Ты имеешь право думать все, что посчитаешь нужным о нем и обо мне, но теперь тебе известна правда. Только так ты сможешь хоть что-то понять.

Аполлон прижал руку к глазам.

– Удивительно, что хоть кому-то удается пережить детство, – сказал он.

– Аполлон, ты меня слышишь? Я хочу, чтобы ты знал, что не имеет значения, кем был твой отец, ты – не он. Я горжусь мужчиной, которым ты стал.

Аполлон посмотрел в потолок и прислонился головой к двери, ведущей в берлогу Йоргена.

– Я провел всю свою жизнь, преследуя его, – сказал он. – Но ты всегда оставалась рядом.

– Я была там, где хотела быть, – прошептала Лилиан.

– Что с ним случилось? – спросил Аполлон. – Я имею в виду после того, как ты нас нашла. Я уверен, что он не стал приносить извинения и не ушел.

– Неужели ты думаешь, что я могла просто выдворить за дверь человека, который попытался причинить вред моему ребенку? – сказала Лилиан.

– Ты вызвала полицию? – спросил Аполлон.

– Нет, – сказала она. – Помощь полиции не потребовалась. Я вошла в ванную комнату, увидела, что мой сын в опасности и… превратилась в нечто иное. – Она замолчала.

– Ты имеешь какое-то представление, где он сейчас? – спросил Аполлон.

– Я точно знаю, где находится Брайан Уэст, – сказала Лилиан. – Он там, где я его оставила.

Аполлон держал телефон у уха, дожидаясь новых откровений, однако Лилиан лишь сказала:

– У тебя усталый голос. Ты что-нибудь ешь? Хочешь зайти ко мне, я накормлю тебя обедом?

Он хрипло рассмеялся.

– Скоро я поем, – сказал Аполлон. – Но я хотел бы к тебе зайти, и в самое ближайшее время.

Аполлон уже собрался сказать: Эмма здесь, со мной, но прежде, чем он это произнес, его спину окатила волна жуткого холода, налетевшего со стороны двери в берлогу. Он сказал матери, что ему пора идти, отключил телефон и распахнул дверь. Комната выглядела так же, как вчера, но из этого не следовало, что ничего не изменилось. Он вошел внутрь, отчаянно дрожа.