Виктор Лаваль - Подменыш [litres]

– Когда дом охватит пламя, он будет погребен по законам викингов, – сказал Аполлон.

– Много лучше, чем он заслуживает, – ответила Эмма.

Аполлон положил кирку и в последний раз наклонился над телом, однако он не планировал сентиментального прощания. На рукояти ножа остались отпечатки его пальцев. Дом может сгореть, но кто знает, что уцелеет? В любом случае ему следовало забрать орудие убийства. Он ухватился за рукоять и потянул на себя, но кончик прочно застрял в дереве. Аполлону пришлось поставить ногу на грудь мертвеца, чтобы вытащить нож, и тело Йоргена с глухим стуком шлепнулось на бок. Эмма уже вышла из дома через заднюю дверь.

Аполлон и Эмма прошли вдоль дома. С улицы никто бы не догадался, что дом Йоргена Кнудсена горит. Пока нет. Между тем все внутри было затянуто туманом. То, что они закрыли окна и засунули несколько камней под входную дверь, помогло превратить дом в дымовую шашку. А отсутствие окон в берлоге означало, что даже любопытный сосед не заметит пламя, пока не начнется настоящий пожар. Но тогда будет уже слишком поздно, чтобы его спасти.

Они прошли половину дорожки, когда их накрыл поток света, яркий, точно блестящая идея. Датчик движения снова сделал свое дело, поймав их. Но на этот раз Аполлон не стал замирать на месте и не попытался бежать. Посреди дня свет не привлечет внимания даже тех людей, что будут идти по противоположной стороне улицы, или даже по соседнему переулку. Они с Эммой остановились у странной двери без ручки и замка.

– Посмотри сюда, – сказала Эмма.

На уровне бедра Аполлон увидел отпечаток ладони.

– Это кровь, – сказал Аполлон.

Эмма толкнула дверь, но она не поддалась.

– А что там находится? – спросила она.

– Я туда не входил, – ответил Аполлон.

– Если старик хранил детские портреты у себя в берлоге, как ты думаешь, что он мог скрывать в подвале?

И она указала на кирку в левой руке Аполлона. Он поднял ее, вставил плоскую часть между дверью и рамой и огляделся по сторонам. Никто из соседей на них не смотрел. Он нажал на рукоять, и дерево громко затрещало. Без колебаний Аполлон переместил кирку ниже и снова рванул. После третьей попытки ему удалось сорвать дверь с петель, и она открылась. Аполлон толкнул ее внутрь, чтобы они могли в нее пройти.

Длинная лестница вела в подвал. Они остались стоять на пороге, прислушиваясь к слабому постукиванию. Через мгновение звук повторился.

– Я намерен активировать тему номер двенадцать. Парни, вам это понравится.

Мужской голос.

Аполлон его узнал.

Он указал вниз киркой. Они начали спускаться и почувствовали стекающие сверху волны жара.

Бойлер, стиральная машина и сушилка; шесть банок краски, таких старых, что крышки окислились; надувной матрас и ватное одеяло; одна тощая подушка и два мешка с мусором, в которых лежала одежда для плотного мужчины среднего возраста; черное эргономическое офисное кресло, компьютерный стол и компьютерная система, в точности повторяющая ту, что установил в своем подвале Патрис; планшет рядом с одним из мониторов. На экране фотография мужчины с младенцем на руках.

Здесь же находился и сам Детсад.

Он сидел в офисном кресле и смотрел на средний монитор своей системы, пара гигантских наушников закрывала его уши. Капли крови испачкали пол под сиденьем.

– Это место находится в Чарльстоне, – сказал Уильям, как если бы отвечал на чей-то вопрос, и тихо рассмеялся. – Нет, я не дам вам адрес. Только заплатившие взнос подписчики получают платиновый доступ.

Аполлон и Эмма, не в силах справиться с потрясением, смотрели на сидевшего в кресле мужчину.

Детсад сумел поставить камеру в доме семьи, живущей в Чарльстоне, Южная Калифорния. Пять человек – отец, бабушка, дедушка и две девочки-подростка – перемещались по кухне, готовили завтрак. А он наблюдал за ними из Куинса.

Детсад не просто нашел способ пробраться в их дом, складывалось впечатление, что он даже не стал прятать камеру. Угол съемки показывал, что она установлена где-то на уровне кухонной стойки. По крайней мере, один из пятерых должен был ее видеть, однако никто не обращал внимания. Больше всего Аполлона потряс момент, когда дедушка подошел к камере, наклонился и заглянул в нее без малейших признаков тревоги. Потом он поднял палец и начал медленно что-то печатать, периодически поглядывая на камеру.

Тут только Аполлон и Эмма сообразили, что происходит.

– Это их лэптоп, – сказал Аполлон. – Он сделал его своей камерой.