Александр Владимиров - Нефилимы, сказки запретного леса

В его фигуре было бы что-то человеческое, но свисающие почти до земли ручищи и огромный рост (он был раза в три выше обычных людей) придавали ему вид мистического существа. Длинные, слипшиеся от грязи волосы вились вокруг волосатого лица с круглой дырой вместо носа, отливающими желтизной глазами и раскрывающимся до ушей ртом, из которого высовывалась пара длинных, острых клыков. От страха и подступающей к горлу тошноты друзья замерли, точно парализованные. А чудовище внимательно осмотрелось, видимо, отыскивая взором мамочку.

– Стреляйте! – раздался рядом крик Елены.

Ярослав и Степан как по команде запустили в чудище по стреле каждый. Затем еще по одной. И еще!

Душка пришел в себя, стал ловко уворачиваться от стрел. Яд кураре уже попал ему в кровь. Но того количества, что убило бы нормального человека, явно не хватало для этого монстра. Теперь он сам готов был броситься на своих врагов.

– В глаза! Цельтесь ему в глаза! – призывала Елена.

Степан выстрелил и промахнулся, зато Ярославу повезло. Пущенная им стрела попала Душке в глазное яблоко. Монстр завыл так, что содрогнулась земля. Проснулся дворец, и теперь уже на помощь нашим друзьям неслись стрельцы. Но они были далеко от места битвы, все решалось в эти секунды на этом зеленом пятачке. Ослабевший от яда, но все еще ловкий монстр чуть не схватил Ярослава – тот чудом увернулся. Но повторять попытку в отношении царевича Душка не стал. Он вдруг понял, кто здесь для него главное зло. Эта маленькая девчонка!

Умело прячущаяся то за фонтаном, то за кустами, Елена не очень ловко выступила вперед. Чудовище это заметило и тут же потянуло к ней ручищу. Несколько новых выпущенных в него ядовитых стрел не решили бы дела. Душка бы все равно успел покончить с ней…

Обезумевший от ужаса Акакий метался взад-вперед, потеряв контроль и над собой, и над событиями. И тут он увидел, что принцессе его души грозит смертельная опасность. Он стремглав подлетел к монстру и со всей силы клюнул его в сохранившийся глаз. Потом еще раз и еще! Окончательно ослепший, Душка отмахнулся от попугая, одним движением переломав ему шею.

Снова град отравленных стрел. Вот теперь кураре стал действовать и на чудовище. Душка закачался, рухнул на землю…

Кутерьма продолжалась! Ярослав выхватил Поражающий Демона нож, однако Елена отобрала его, взобралась на монстра, несколькими ударами разрезала ему грудь и вытащила сердце. Когда подбежала царица, дочь швырнула его к ее ногам:

– Чудовища больше нет, мама!

Следовало ждать криков радости, объятий. Однако Елена бросилась на землю, ползала по ней, высматривая что-то важное. Видимо, нашла…

Ее плечи затряслись от плача, далеко-далеко разнеслись ее горькие рыдания. Никто не осмелился к ней подойти, даже Марфа, понимавшая, что дочка лишилась кого-то очень дорогого для себя. И только два человека, те, кто имели на это право, встали позади нее, но не со словами утешения.

– А я перед боем назвал его плутом, – горько вымолвил Ярослав.

– Клянусь тебе, Акакий, – сказал Степан, – что если какая-нибудь девушка все же решится выйти за меня замуж, первенца назову в твою честь.

…Прощание с маленьким героем было прервано новым гулом. Все увидели, как к месту трагедии быстро, едва касаясь ногами земли, движется женщина в белом одеянии. От нее шел такой неестественно белый свет, что даже в ночи были видны ее широко раскрытые глаза, где одновременно царили ужас, смятение и злоба. Кто-то в толпе крикнул:

– Белая Баба!

Ярослав было поднял лук, но Елена успела предупредить:

– Ее так просто не возьмешь!

Страх сковал людей, никто не посмел сделать даже шага вперед, чтобы прогнать ее. Однако и она не посмела приблизиться.

Наконец из горла ведьмы вырвался жуткий, истеричный смех:

– Думаете, вам простится смерть моего сыночка? Подождите, придут на вашу землю голод и мор. Придет бесправие, когда ваш свободный славянский народ добровольно подчинится другому народу – маленькому и коварному. И вот, набросив на себя ярмо рабства, отринете вы свои ценности, запляшете под дудку ваших врагов и победителей! Станете подыхать, но плясать!

Люди остолбенели, завороженные этим проклятием. А свет внезапно еще более усилился, только разливался он уже с другой стороны.

Словно с облаков, спустилась еще одна женщина, настолько красивая, что ее можно было принять за ангела; сверкающая мантия покрывала ее стройную фигуру, голову украшала серебряная корона. Елена сразу узнала ее: