Анна Гале - Ненагляда

– Я, тятенька, с тобой останусь. А как замуж выйду – тебя с собой возьму. Меня через месяц-другой Миломир из соседнего села приедет сватать, – бледное личико Дарёны окрасил нежный румянец.

– Опомнись, Дарёнушка! Даже думать об этом забудь! – голос Воислава окреп. – Родня у него властная, ни одна девушка в том доме счастлива не будет.

– Родня? – задумчиво повторила Дарёна. – Да, родня у него властная, и семья большая. Такой попробуй угоди – им всё не так будет. Думала я до вчерашнего вечера, всё никак решиться не могла. А теперь уж можно. Люб мне Миломир, дай ему, тятенька, согласие. Родню его я, коли нужно будет, поуспокою.

Вздрогнул Воислав, такие слова услышавши. Потупила взгляд Дарёнка, да только успел старик увидеть, что один глаз у дочери любимой стал в тот миг будто мёртвый, чёрный, а другой огнём полыхнул.

– Права ты, Дарёна, теперь уж всё нам можно, – скупо улыбнулась Мирина. – Раз такое дело – я с монастырём-то повременю. Замуж тебя выдадим, а когда всё у тебя решится – тогда и уйду. Если другой доли не пожелаю, – задумчиво добавила она. – Брат у твоего Миломира уж больно хорош. Запрещали ему родители жениться… Так может, теперь у нас с ним всё и сладится?

– Да что же вы такое задумали?! – собрал все силы Воислав, сделал шаг к дочерям. – Злодейство обговариваете? Не дам я на такой брак благословения. Откажу Миломиру, когда сватов зашлёт!

– Как скажешь, тятенька, – неожиданно легко согласилась Дарёнка. – Время есть, может, ещё и передумаешь. Очень ладно бы всё вышло.

Она опустила глаза к шитью и тихо запела:

– Дивны птицы те,

Дивны птицы те,

Свою волю имут.

– Свою волю имут,

Чужой не приимут, – подхватили Тихомира и Мирина.

Воислав медленно проковылял в спальню.

– Подождём, – тихо сказала Дарёнка. – Может, образумится старик.

Сёстры согласно кивнули. Правый глаз каждой сверкнул огнём, а левый почернел, остекленел.

– Свою волю имут, – пропела Мирина.

– Чужой не приимут, – подхватили сестры, глядя в сторону отцовой комнаты.

Это был воистину чёрный день! Клубы дыма окутывали главную городскую площадь, камни мостовой теплели, огонь со всех сторон подбирался к широкому деревянному помосту. Вокруг гигантского костра собрался весь город, даже древние старики. Люди поднимали детей повыше, чтобы те могли разглядеть подробности. И на всех лицах отражался фанатичный восторг.

– Да славится наш правитель вовеки! Да приимет жертву дух огня! Слава великому Каруту!

А на помосте, который уже лизнули первые языки пламени, несколько юношей и девушек восторженно славили правителя с песнями и плясками.

Эланай в ужасе взирал на огненное действо. Два года он служил оруженосцем у одного из светлых воинов и не появлялся в родном городе. Эланаю нужно было заработать денег, чтобы жениться на любимой Ларетте. Девушка обещала ждать, и вот сегодня Эланай вернулся. Издали он услышал шум на городской площади и подумал, что застанет там весёлый праздник. Эланай представлял прекрасную зеленоглазую Ларетту в её лучшем платье, думал о том, как они встретятся, и усталость отступала от путника.

Так вот что творится на площади! Обезумевшие горожане с хохотом и ликующими криками приветствуют страшный костер. Не будь службы у светлого воина, потерял бы голову Эланай, кинулся бы тушить костер. Но так он и пляшущих безумцев не спасёт, и сам погибнет, растерзанный возбуждённой толпой.

Эланай искал взглядом мать и Ларетту. Как же изменились за два года горожане! Пустые глаза, фанатично-восторженные лица, широко раззявленные в криках-славословиях рты… Кого прославляют эти люди? Кто такой Карут, и что здесь произошло за два года?

Эланай наткнулся взглядом на старуху, с восторженными криками воздевающую руки к небу. В лице этой женщины было что-то смутно знакомое. Лишь спустя несколько мгновений Эланай понял, что видит собственную мать.

Юноша с трудом протолкался поближе.

– Мама!

Пустой взгляд старухи остановился на нём.

– Не мешай, сын, сейчас время великой жертвы. Мы славим великого Карута, – хрипло ответила мать.

Вокруг стали недовольно оборачиваться. Не стоит раздражать безумцев. Что же с ними сделали, если весь город с восторгом взирает на огненное жертвоприношение? Что сделали с матерью Эланая, пришедшей полюбоваться на ужасную смерть нескольких юных горожан и охрипшей от безумных славословий?

Эланай вздохнул поглубже. Стараясь не смотреть в сторону костра, юноша придвинулся к матери и тихо задал два главных вопроса: