Грэм Мастертон: Маниту

Это ничуть ее не утешило. Ведь последнее, что люди хотят услышать, так это то, что их страх имеет под собой реальную основу. Даже интеллигентные и образованные люди любят, когда их утешают, твердя, что их ночные маразмы — просто сладенький вздор. Это значит, что если хотя бы половина кошмаров, что людям снятся, была реальной, мы бы все свихнулись. До единого. Так вот, частью моей профессии было успокоить перепуганных клиентов и убедить их, что приснившееся им никогда с ними не случится.

— Что значит «подлинное»?

Я дал ей сигарету. На этот раз, когда она закуривала, ее руки тряслись не так сильно.

— Дело обстоит так, Карен. Некоторые люди, хотя и не всегда отдают себе в этом отчет, имеют потенциальную возможность стать медиумами. Другими словами, они очень чувствительны к разным оккультным шумам в атмосфере. Медиум напоминает радио или телевизор. Он устроен так, что способен улавливать сигналы, которые незаметны другим, и переводить их в звук или изображение.

— Какие сигналы? — она наморщила лоб. — Не понимаю.

— Есть разные виды сигналов, — объяснил я. — Ты же не видишь телевизионного сигнала, не так ли? А ведь он есть вокруг тебя все время. Вся эта комната забита картинами и духами, изображениями Дэвида Бринкли и рекламными блоками кукурузных хлопьев Келлога. Нужен только соответствующий приемник, чтобы их выловить.

Карен Тэнди выпустила облако дыма.

— Хочешь сказать, что мой сон — это сигнал? Но какой сигнал? Откуда он может браться? Почему именно я его принимаю?

Я покачал головой.

— Не знаю, почему именно ты, и не знаю, откуда он берется. Откуда-то. Существуют подтвержденные доклады об американцах, которые видели сны, дающие им подробнейшую информацию о далеких странах. Одному фермеру из Айовы снилось, что он тонет во время наводнения в Пакистане, и той же ночью в Пакистане было наводнение, погибло четыреста человек. Это можно объяснить лишь рассматривая волны мысли как сигналы. Фермер посредством своего подсознания перехватил сигнал какого-то тонущего несчастного из Пакистана. В это очень трудно поверить, но такое уже случалось.

Она с мольбой посмотрела на меня.

— Так как я могу узнать, о чем идет речь в моем сне? Вдруг это сигнал от кого-то, кто находится где-то далеко, кто нуждается в помощи, а я даже не знаю, кто это такой?

— Если ты на самом деле хочешь узнать, есть только один способ, — ответил я.

— Прошу… скажите мне, что нужно делать. Я на самом деле хочу. Я убеждена, что это имеет какую-то связь с опухолью, и хочу знать, что же это на самом деле.

— Хорошо, Карен, — я кивнул. — Так вот, тебе следует сделать следующее. Сегодня вечером ты ляжешь спать, как обычно, и если снова увидишь тот же сон, то попробуй запомнить столько подробностей, — физических подробностей — сколько сможешь.

Оглянись по сторонам, по острову, может, найдешь какие-то характерные особенности. Когда же дойдешь до реки, постарайся запомнить очертания береговой линии. Если есть какой-нибудь залив или что-то такое, попробуй сохранить в памяти форму залива.

Если есть что-то на другом берегу — пристань, гора, еще что-нибудь, — запомни это. И еще одно, и очень важное: постарайся присмотреться к флагу на корабле. Выучи его. Потом, как только проснешься, запиши все это так подробно, как только сможешь, и со столькими рисунками, сколько сумеешь сделать. Все, что ты видела. Эти записки принеси мне.

Она затушила окурок в пепельнице.

— Я должна быть в госпитале в восемь утра.

— В каком госпитале?

— Сестер Иерусалимских.

— Хорошо. Послушай, поскольку это очень существенно, я зайду туда. Можешь оставить эти записки для меня в гардеробе. Что скажешь?

— Мистер Эрскин… Гарри, это великолепно. Впервые я чувствую, что мы до чего-то доходим.

Я подошел к ней и пожал ей руку. По-своему она была красивой девушкой. Если бы я не был настолько профессионалом, относящимся к клиентам только профессионально, и если бы она не ложилась завтра на операцию, я бы наверняка пригласил ее на ужин, на дружескую поездку на моем «кугуаре», а в конце — опять в оккультный центр Эрскина на ночь неземных удовольствий.

— Сколько я вам должна? — спросила-она, рассеивая мои мечты.

— Заплатишь на будущей неделе, — ответил я. Настроение людей, направляющихся в больницу, всегда улучшается, когда их просят заплатить после операции. У них неожиданно появляется надежда, что они ее переживут.

— Хорошо, Гарри. Большое спасибо, — сказала она и встала, чтобы выйти.