Дэвид Эннендэйл - Дом ночи и цепей

Поднимаясь по ступеням к входу, я бросил взгляд на двуглавого орла. Его размеры и величественность укрепили мою решимость. Золото напомнило мне о том, с чем я собирался бороться. Аквила была здесь задолго до регентства, но сейчас она казалась символом тщеславия и лицемерия членов правящего совета. Они клялись служить Императору. Но вместо этого служили золоту.

Часовой из милиции СПО отсалютовал мне и открыл передо мной медные двери. На камни площади начали падать первые капли дождя. Я вошел внутрь.

В вестибюле раздавалось гулкое эхо, его сводчатый потолок поднимался на десять этажей, пересекаемый арочными галереями. Передо мной поднималась большая мраморная лестница, по обеим ее сторонам грозно взирали два огромных крылатых черепа.

У подножия лестницы меня ждала глава совета, Вет Монфор.

- Спасибо, что пришли на встречу, старший советник, - сказал я.

Она вежливо и холодно улыбнулась.

- Мне кажется, такая встреча не соответствует важности события. Возвращение на Солус лорда-губернатора спустя столько лет следовало бы отметить соответствующе.

- Полагаю, оно отмечено соответствующе, - сказал я. – Я здесь, чтобы заниматься делами, а не тратить время на церемонии. Было бы неправильно начинать мое правление таким образом, который не соответствует его цели. Не так ли?

Она слегка поклонилась.

- Как пожелаете, лорд-губернатор. Пойдем?

Мы поднимались по мраморной лестнице вместе – два врага, изучающие один другого.

Монфор была, вероятно, на десять лет старше меня. Ее длинные седые волосы были стянуты в строгий узел. Лицо ее избороздили морщины опыта, и это был опыт продажности и порочности, столь долго составлявших наследие ее семьи, что они являлись почти предметом гордости. Ее нос сгнил, и из носовой полости тянулась длинная дыхательная трубка, сквозь горло уходившая в бионическую гортань. Голос ее был аристократическим, но безжизненным и с металлическим отзвуком. Она владела своим монотонным голосом, словно рапирой. Шагая, она опиралась на украшенную бриллиантами трость, стуча ее наконечником по мраморному полу с хозяйской твердостью.

Во время своего регентства я старался как можно меньше иметь с ней дел. Наши семьи имели долгую историю вражды. Монфоры были самым могущественным родом на Солусе, пока богатство, полученное от разработки полезных ископаемых, не привело на вершину власти их соперников Штроков. Монфоры так и не простили нам захват власти на Солусе – власти, которую они по праву считали своей. Пока Леонель был еще жив, я не обладал полной властью лорда-губернатора. Прямая конфронтация с Вет Монфор была бы контрпродуктивной, а давняя вражда наших семей заставляла бы наш конфликт выглядеть как сведение личных счетов. Возможно, так оно и было. Но тогда она не была так сильна, как сейчас, и я мог обойти ее. Я не тешил себя иллюзией, что смогу поступить так же сейчас.

- Полагаю, - сказала Монфор, - было бы слишком оптимистично надеяться, что мы сможем работать вместе иначе как друг против друга.

Ее рот изогнулся в насмешливой улыбке.

- Не вижу причин, почему бы и нет? – отразил я этот выпад. - Разве мы с вами не служим Императору? Разве не желаем благополучия Солусу?

- О, конечно, - кивнула она. – По крайней мере, я надеюсь на это. Конечно, некоторые из моих коллег советников могут усомниться, стоит ли доверять… постороннему человеку.

- Вы меня позабавили, старший советник.

- Рада слышать.

Монфор привела меня на самый верхний этаж, где находилась зал Внутреннего Совета. В совете в его полном составе собирались представители всех регионов Солуса. Но полностью совет собирался больше для рассмотрения жалоб, чем для чего-либо еще. Фактическое управление планетой находилось в руках небольшого числа самых могущественных и влиятельных семей Солуса.

В зале над собравшимися висели знамена аграрных районов Солуса. На стенах были укреплены гербы знатных домов, в их геральдике преобладали различные варианты изображений жатвы и плуга. Сходство изображений на знаменах и гербах указывало на связь между знатными родами и аграрными районами. Это было очень близко к истине. Корни знати Солуса уходили глубоко в плодородную почву нашего мира, и власть не могла с легкостью перейти от одного дома к другому. Возвышение Штроков приобрело почти мифический статус, потому что это была первая и единственная столь крупная перемена во власти за многие столетия истории Солуса.

Кресла членов совета располагались полукругом, в центре которого стоял трон лорда-губернатора, так долго пустовавший. Справа от него стояло кресло старшего советника.