Дэвид Шоу - Черные крылья Ктулху [Истории из вселенной Лавкрафта]

Смеясь, солдаты достали из вещмешков сухой паек. Паренек вернул ружье, пожал мне руку:

— Джамал Квинлан. Из Детройта.

— Джон Далтон. Местный шериф.

Впервые за пять месяцев я произнес свое имя.

Ощущение было странное. Непонятное.

Как будто страницу перелистнул.

Сержант и его команда зачистили территорию. Мендес сфотографировал сторожку, слова, прилепленные к стене комнаты, и труп твари. Другой солдат установил передвижную станцию связи и по спутнику отправил всю информацию в Вашингтон, чтобы какой-то там лейтенант ее изучил. Я надел наушники и поговорил с ним. Первым делом он спросил, не было ли в городе странных происшествий с приезжими в мае. Утвердительный ответ предполагал дальнейшие расспросы, и, дабы их избежать, я коротко ответил:

— Нет, сэр, не было.

После полудня солдаты отправились на север. Когда они ушли, я собрал коробку консервов и медикаментов, потом принес из лодочного домика канистру и расплескал бензин по комнате. Вышел из дома, бросил внутрь зажженную сигнальную шашку.

Сторожка загорелась быстрее, чем мой городской дом. Коробку с консервами я отнес в пикап. По дороге приметил бутылку, оставленную солдатами, в ней еще оставалась пара глотков. Я спустился с бутылкой на пристань и оглянулся: из каминной трубы вылетели птицы. Мне уже было все равно.

Я вывел лодку на середину озера, допил виски и немного погодя вернулся к пристани.

Дела понемногу налаживаются. После того как военные зачистили округу, здесь стало гораздо спокойнее. У меня появилось свободное время. Иногда я сижу и думаю о том, что могло бы случиться. К примеру, в тот день, когда я заметил монстра в багажнике «крайслера» на 14-м шоссе и разнес его в клочья выстрелом из ружья, мог взорваться бензобак, и тогда меня бы разметало по дороге. Или в тот день, когда я полез в туннель школьного стадиона, — я мог увязнуть в паутине, и крысопауки несколько месяцев тянули бы из меня соки. Или вот с Роем Барнсом… Если бы он не заметил книги на заднем сиденье «крайслера», если бы он не прочел их и не узнал о младших демонах, что с ним было бы сейчас?

Вообще-то, думать об этом нет смысла. Как нет смысла искать объяснение тому, что произошло с Барнсом, со мной или с кем-либо еще. Допустим, я озадачусь вопросом, почему тварь, что вылезла из Барнса, выглядела именно так, а не иначе и откуда она знала то, что знала. И в конце концов сойду с ума, как Барнс со своими «а может» и «а что, если».

Поэтому я стараюсь смотреть в будущее. Правила игры меняются. И вскоре все переменится. Вот, к примеру, этот паренек, Квинлан. Через год он окажется совсем в другом месте и не будет там делать того, что делает сейчас. И даже не поверит, что он когда-то делал такое. И со мной будет то же самое.

Может, у меня будет новый дом. Может, по пятницам я буду уходить с работы пораньше, покупать в супермаркете стейки и дюжину пива. А может, буду делать то же, что и раньше. Нацеплю звезду на грудь. Найду нового заместителя. Со всем разберусь, решу проблемы. Буду поддерживать порядок. Такие люди всегда нужны.

По правде говоря, ни на что большее я и не претендую.

Все будет хорошо.

Адам Нисуондер — автор романов в духе Лавкрафта «Талисман» (The Charm, 1993) и «Змееборцы» (The Serpent Slayers, 1994): действие этих первых двух романов серии происходит на Юго-Западе США. Третий и четвертый романы серии, «Охота с гончими» (The Hound Hunters) и «Война шептунов» (The War of the Whisperers), вышли в 2008 и 2009 гг. в издательстве «Hippocampus Press». Его короткие рассказы печатались во многих журналах и антологиях.

Я прямо в себя прийти не могу.

Я не любитель приключений, если вы понимаете, о чем я. По правде сказать, скучноватая обыденность — как раз по мне.

Еще вчера я жил нормальной, довольно-таки предсказуемой жизнью и был счастлив. Жена меня любила, дети — уважали, у меня была хорошая работа, и все наши знакомые мне вроде бы симпатизировали — или, точнее, нам. Все счета оплачивались точно в срок, в доме царили мир и уют, а главная неопределенность моего бытия сводилась к тому, приготовит ли жена к ужину стейк на кости или спагетти.

И тут нынче утром жду я автобуса, гляжу себе под ноги — а на краю тротуара лежит маленький такой металлический кругляшок. Вот вы могли бы себе представить, что такая чепуха, как бросовая латунная железяка, вам всю жизнь испортит, а?

В тот момент мне эта штуковина необычной не показалась. Ну, белый металлический кружок, на нем гравировка: что-то такое со щупальцами, а посредине — громадный красный глаз. Я железяку подобрал, рассмотрел и подумал, что Арни, сынишке моему, она, пожалуй, покажется занятной. Я положил находку в карман и тут же о ней позабыл.