Влада Ольховская - Внутри

Не может быть. Нас обманывают, или мы сами не видим правду. Но где же она тогда, как до нее добраться?

Мои спутники такими сомнениями не терзались. Они тащили меня к выходу, а у меня не было ни одной причины остановить их, ни одного аргумента, способного на них повлиять. По крайней мере, вначале, а потом причина вдруг появилась.

Я вырвала свою руку из руки Руслана и попросила:

— Подождите!

Они остановились, хотя и неохотно. Судя по взглядам, направленным на меня, Руслан был удивлен моей беспечностью, Максим — раздражен, а Тарасов и вовсе считал дурой, из-за которой он не может вырваться из этой клетки.

Да я и выглядела дурой — вон уже виден свет с поверхности, а я вдруг всех задерживаю! Но иначе я не могла. Я указала на соседний коридор:

— Нам нужно туда!

— Зачем? — поразился Руслан.

— Я видела это место во сне! Это тот зал, где были ты и твой отец, когда все это случилось!

— Да какая разница уже теперь? — разозлился Тарасов. — Плевать, что было раньше, вы что, не слышите, как оно преследует нас?

Это я как раз слышала. Звук тела, ползущего по песку, разносился повсюду, свобода манила нас — и меня в первую очередь! Но я все равно не могла позволить себе последний шаг туда. Только не теперь, когда я начала узнавать свое окружение!

В моем видении не зря мелькнул тот день… Все было не зря.

Но одна бы я не решилась идти туда. Без Максима и Тарасова — легко, они изначально были здесь лишними, однако только не без Руслана. Мне нужно было, чтобы он поверил мне так же, как я верила ему, без этого я не справилась бы.

И он поверил! Я чувствовала, что Руслан по-прежнему не понимает меня, возможно, даже не одобряет мои решения. Но он все равно пошел со мной.

— Спасибо, — тихо сказала я. — Это нужно сделать, ведь лифт все еще открыт!

— Какой еще лифт?

— Я тебе потом объясню! Нам нужно сделать все так, чтобы это действительно закончилось сегодня, а не вернулось!

Да, мы спасли Руслана — чудом, тут Тарасов верно подметил. Но что если завтра у него снова начнутся видения? Тот мир потащит его к себе — и победит! Мы не разобрались, почему это случилось именно с ним, а с другими жертвами не случалось. Мы должны были узнать наверняка!

Возможно, Максим тоже понял это. Он последовал за нами, ну а Тарасов просто не решился бы продолжить путь в одиночестве, куда все, туда и он.

Интуиция меня не подвела: мы действительно оказались в том самом зале, который я видела во сне. Сюда прорвался Павел Петровский с сыном, когда все началось, здесь метались люди, падали камни, лилась кровь… А теперь было тихо, как в склепе. Но уже от того, что этот зал не изменился, не зарос плесенью, не поддался влиянию внутреннего мира, становилось проще.

У меня не было разумного и простого объяснения тому, что я делаю. Я и сама этого толком не понимала! Я действовала скорее по наитию, оказалось, что мое подсознание запомнило гораздо больше деталей того сна, чем мое сознание.

Оглядевшись по сторонам, я указала на одну из самых больших упавших плит:

— Вот, ее нужно сдвинуть в сторону!

Тарасов тут же взбеленился:

— Еще чего не хватало! На нас в любой момент могут напасть, не время для таких забав!

— Но зачем? — изумился Максим.

— Я не могу сказать… Я только чувствую, что надо! Пожалуйста!

— Надо так надо, — кивнул Руслан. — И если мы возьмемся за это втроем, получится быстрее!

Он подошел к плите первым, Максим быстро присоединился к нему. Тарасов пару секунд повыпендривался, но скорее из принципа, он понимал, что должен держаться поближе к группе, чтобы выжить. Я тоже хотела помочь им, но для меня не нашлось места, двигаться среди руин было тяжело. Мне только и оставалось, что наблюдать со стороны.

Они сдвинули плиту, и я первой увидела, что скрывалось под ней. Увидела и поняла две вещи: меня не зря тянуло сюда и… этого не могло быть.

Никак.

Должно быть, это ошибка…

Мои спутники, тоже рассмотревшие зловещую картину, все эти годы таившуюся под плитой, пораженно отступили в сторону.

— Как ты узнала?! — охнул Тарасов.

— Кто это вообще? — спросил Максим. — Не тот, о ком я думаю?

— Я не знаю, о ком ты думаешь, но это Павел Петровский, отец Руслана, — еле слышно произнесла я.

Павел так и не попал во внутренний мир. Он погиб здесь, под завалами, и теперь мы шокировано смотрели на его истлевшие, превратившиеся в скелет останки.

А еще — на маленький скелет, тело, которое Павел когда-то накрыл собой, стараясь уберечь от беды, да только не уберег. Похоже, это был мальчик лет четырех, прижавшийся к отцу перед последним ужасом в своей короткой жизни.