Тори Ру - Ноль [litres]

Егор игнорирует ряд светлых свитеров и серых однотипных юбочек, углубляется в изучение Сониной половины и достает фиолетовую олимпийку и голубые джинсы конца 90-х.

– Смотри, какой клевый шмот! – искреннее восхищение читается в его глазах.

Похоже, он не шутит. Судорожно прикидываю в уме, как буду смотреться во всем этом великолепии: олимпийка просторная и, скорее всего, подойдет, и джинсы должны застегнуться в талии благодаря моим летним экспериментам над собой. Девчонки в Городе одеваются именно так, к тому же красят волосы в яркие цвета…

– Надевай! – подстрекает Егор, он смеется, и я снова впадаю в ступор: никогда не видела его таким открытым, простым и счастливым, сбросившим маску и мешок надоевших противоречий с плеч.

– Уговорил! – сдаюсь и решаюсь на безумие. – Отвернись!

Пока Егор завороженно следит за завихрениями за окном, я сбрасываю с себя домашнюю футболку и шорты, облачаюсь в Сонины вещи и с опаской гляжу на отражение в огромном зеркале на внутренней стороне дверки. Странно, но в нем я вижу не Соню. Там я и выгляжу небрежно, но очень прикольно.

– Можно? – не дождавшись разрешения, Егор оборачивается.

В комнате тихо и светло, снег оживил предчувствие праздника, веру в новогодние чудеса и сказки, ненадолго вернул ощущение счастья давно минувших дней. Те же необычные глаза из ушедшего детства удивленно и восхищенно смотрят на меня.

Потустороннее притяжение влечет меня к ним с чудовищной силой, я задыхаюсь и моргаю.

Егор прочищает горло:

– Тащи ножницы, зеленку и какой-нибудь бальзам для волос.

С опозданием до меня доходят его намерения, и я в ужасе отшатываюсь:

– Ты сдурел? Нет-нет-нет!

Егор делает шаг навстречу, опускает ладони мне на плечи, в черной глубине зрачков вспыхивает веселая одержимость:

– Да! Давай! На один вечер! – уламывает он. – Воробей постоянно ирокез зеленкой красил. Слушай, у тебя уже есть тату, а тут – такая малость! Ладно, ради тебя я еще раз пойду против принципов и утром верну все назад…

И я поддаюсь: отыскиваю в комоде портновские ножницы, в аптечке – бриллиантовый зеленый раствор, приношу из ванной емкость для краски, резиновые перчатки и маску для укрепления волос.

Сидя на полу и почти стукаясь лбами, по секретному рецепту Воробья мы смешиваем ингредиенты, а потом Егор берется за ножницы – собирает мои волосы в охапку и решительно состригает добрую половину их длины. Чужие светлые локоны падают на окрашенные доски у кровати.

Он натягивает перчатки, выливает зеленую жижу мне на макушку и старательно размазывает по всей голове. От его прикосновений хочется замурлыкать, и я закрываю глаза.

– Минут двадцать подержи, и ништяк! – обещает он, удовлетворенно осматривает результат труда и начинает хохотать. Снова щипаю себя за локоть: никогда не думала, что Егор может быть веселым, беззаботным придурком, умеющим так заразительно смеяться.

– Лебедев, я убью тебя! – рычу, глядя на унылое чмо в зеркале, и тоже не могу удержаться от смеха.

Я заливаюсь хохотом, и подвески на люстре отзываются тихим звоном – так весело и легко мне не было ни разу в жизни!..

И, задыхаясь, краснею, когда понимаю, что Егор давно не смеется – его напряженный темный взгляд застыл на моем лице.

– Ладно, я пойду, – внезапно объявляет он, встает, оставляет перчатки на комоде, идет в прихожую и набрасывает пальто. – Не пропусти: пятичасовая электричка. Я тоже буду где-нибудь в ней. Пока!

Закрыв дверь и успокоив себя мыслью, что Саша и его дружки в такой снег, скорее всего, сидят по домам и рубятся по сети в игры, я тащусь в ванную.

Остатки разума оживают в закоротивших мозгах, лишь когда я выключаю фен. Я больше не бабушкина домашняя девочка – у меня зеленые волосы и татуировка. А еще в моей спальне побывал Урод – тот самый парень со зловещей серьгой в ухе, который сводит меня с ума холодной улыбкой, удивительными глазами и неясными намерениями. И я не знаю, что могло бы произойти между нами, если бы он вовремя не ушел…

Час спустя трясусь в мрачном полупустом вагоне и таращусь на бешеный танец снежинок – сквозь него иногда прорываются черные силуэты деревьев, строений, заборов и столбов.

Снег, как и я, сорвался с цепи.

Сейчас во мне нельзя узнать Соню Наумову, я – одна из тех свободных девчонок, что гуляют с друзьями по Городу, радуются жизни, катаются в вечерних электричках и умеют мечтать.

Жутко нервничаю: раньше я путешествовала только в сопровождении и точно знала, что в конце пути нас встретят мама и ее муж.