Роберт Говард - Чудовище на крыше

Спустя несколько месяцев я получил от него письмо, в котором он приглашал меня на несколько дней в свое имение в Сассексе. Тассман просил также, чтобы я взял с собой «Черную книгу».

До лежащего на окраине владения я добрался сразу после наступления сумерек. Его хозяин жил в условиях почти феодальных. Высокая стена отделяла от мира огромный парк и оплетенный плющом дом. Когда я шел от ворот к зданию по широкой, огороженной живой изгородью аллее, то заметил, что в отсутствие владельца территория не содержалась в надлежащем порядке. Густо растущие между деревьями сорняки почти совсем вытеснили траву. Среди запущенных зарослей по соседству с внешней стеной бродило какое-то животное, наверное, лошадь или буйвол, так как я ясно слышал стук копыт по камням. Подозрительно приглядывавшийся ко мне слуга впустил вовнутрь. Тассман ожидал меня в кабинете. Он, как лев в клетке, мерял помещение шагами туда и сюда. Его огромная фигура показалась мне более щуплой и гораздо жилистее, чем перед отъездом; тропическое солнце опалило его лицо до бронзового цвета, и на нем появились новые глубокие морщины, а глаза пылали огнем более горячим, чем обычно. В его поведении пробивалась сдерживаемая ярость.

— Ну как, Тассман? — приветствовал я его. — Ты одержал победу? Нашел золото?

— Не нашел даже унции, — рявкнул он. — Вся эта история — чепуха… ну, может, не вся. Мне удалось войти в запечатанную камеру, и в ней действительно была мумия…

— А драгоценный камень? — спросил я.

Он вынул что-то из кармана и подал мне. Я с интересом присмотрелся. Это был большой камень, чистый и прозрачный, как кристалл, но зловещего багряного цвета. В соответствий с текстом фон Юнтца он имел форму жабы. Я невольно вздрогнул — изображение было весьма неприятным. Мое внимание привлекла тяжелая, очень странно гравированная медная цепь, на которой и висел камень.

— Что за знаки на этих звеньях? — спросил я заинтересованно.

— Трудна сказать, — ответил Тассман. — Я думал, может, вы знаете. Существует определенное отдаленное сходство между этими знаками и частично стертыми иероглифами на монументе, известном как Черный Камень, находящемся в горах Венгрии. Я не смог прочесть их.

— Расскажите мне о путешествии, — попросил я. Мы сели, держа в руках виски с содовой, и Тассман начал свой рассказ со странной медлительностью.

— Храм я нашел без особых трудностей, несмотря на то, что он расположен в малонаселенной и редко посещаемой местности. Он выстроен рядом со скалистым обрывом в пустой долине, не обозначенной на картах и неизвестной исследователям. Не буду пытаться определить его возраст, но построен он из необычайно твердого базальта, какого я нигде и никогда не видел, а значительная степень его выветренности свидетельствует о невообразимой древности строения. Большинство колонн, создающих его фасад, лежат в развалинах. Только сломанные обрубки торчат из истертых цоколей, словно редкие поломанные зубы ведьмы, ощеренные в улыбке. Внешние стены уже рассыпаются, но внутренние целы так же, как и поддерживающие свод опоры. Кажется, что они без труда выдержат последующие тысячелетия, как и стены внутренней камеры. Главный зал храма — это огромное круглое помещение с полом, выложенным из больших квадратных плит. Посередине стоит алтарь — просто большой, округлый, с очень странной резьбой блок из того же самого камня. За ним — склеп, вытесанный в сплошной скале обрыва, образующего заднюю стену зала, а в нем покоится тело жреца вымершего племени.

Проникнуть туда не составило для меня большого труда. Я нашел мумию точно так, как говорится в «Черной книге». Хотя она удивительно хорошо сохранилась, я не смог ее классифицировать. Черты высохшего лица и форма черепа вызывали в памяти некоторые дегенерировавшие расы Нижнего Египта, и я был твёрдо уверен, что жрец происходит из племени, родственного, скорее, племенам кавказским, чем индейским. Это все, что я был в состоянии установить. Во всяком случае, драгоценный камень был — он висел на цепи на высохшей шее.

С этого момента рассказ Тассмана стал настолько неясным, что я с трудом следил за ним и подумывал, не повлиял ли случайно жар тропического солнца на состояние его умственных способностей. С помощью драгоценного камня он открыл скрытую в алтаре дверь — он не сказал ясно, каким образом сделал это. Меня удивило, что он сам не понимал действия этого кристаллического ключа. Сама попытка открыть, однако, нежелательно повлияла на сопровождавших его бродяг, которые решительно отказались войти вместе с ним в зияющее чернотой отверстие, таинственно появившееся, как только камень коснулся алтаря.