Ширин Шафиева - Не спи под инжировым деревом

Он пришёл к нам семнадцатого июля, в пятницу. Без труда найдя нашу дверь, Бахрам тенью скользнул в полутёмный коридор, где я встречал его один – был час пополудни, мама и Зарифа работали.

Как и следовало ожидать, голова Бахрама оказалась гладко выбритой, сам же он либо никогда не имел признаков национальности в лице, либо утратил их за долгие годы послушания, медитаций и отказа от своего «я». Он был бесцветный и благообразный, как мраморный бюст. Даже его возраст определить я не смог, хотя ему должно было быть никак не меньше сорока пяти лет.

– Здравствуйте, – поприветствовал меня Бахрам всё с тем же загадочным акцентом, с каким обычно неизбежно начинает говорить на родном языке человек, очень долгое время проживший за границей. Оглядев меня внимательным изучающим взглядом, он вроде как принюхался. Я обеспокоенно попытался вспомнить, не оставил ли где-нибудь на видном месте несвежие носки или кусок сыра. Если да, то любой из этих предметов теоретически мог висеть сейчас у нас над головами, приклеенный к потолку стараниями озверевшего призрака.

Бахрам быстро обошёл квартиру, заглянул в мой шкаф, а потом сказал:

– Эта женщина не знает, что она умерла. Она не была готова к смерти и поэтому не осознала её. Теперь она думает, что вы незаконно проникли в её квартиру и живёте здесь.

– Как же она не была готова к смерти? Её крыса укусила. Обычно перед тем, как умереть от укуса крысы, люди долго мучаются в больнице. Она не могла не заметить. И потом, мы давно живём здесь, и она никогда не обращала на нас внимания. Даже мыла нашу посуду…

Бахрам строго посмотрел на меня, и я почувствовал что-то вроде угрызений совести за безжалостную эксплуатацию несчастного призрака.

– А теперь она заметила вас, потому что вы, как я вижу, сами одной ногой в могиле. Прошу прощения, конечно.

Мне стало как-то нехорошо. Я вспомнил один случай, произошедший со мной в детстве. Тогда отец ещё жил с нами. Оба моих родителя, как мне тогда казалось, были отлично осведомлены о моей фобии воздушных шариков, но по каким-то одним им известным садистским соображениям постоянно приносили в дом эти самые резиновые пузыри ужаса.

Однажды в наказание за какую-то мелкую шалость мою любимую игрушку спрятали на шкаф. Дождавшись, пока родители оставят меня в доме одного, я предпринял дерзкую эскападу, подтащив к шкафу обеденный стол, взобрался на него и начал шарить рукой по пыльной поверхности, пытаясь нащупать свою игрушку. Но вместо неё я угодил пальцами во что-то тёплое и липкое. Завороженно отведя руку на себя, я увидел, что от моих пальцев, как в фильме ужасов, тянутся иссиня-чёрные нити непонятной полужидкой массы. Завопив во весь голос, я свалился со стола на пол. Впоследствии выяснилось, что наверху лежал забытый воздушный шар синего цвета, он растаял под жарким апшеронским солнцем и превратился в эту инфернальную клейкую массу. Кажется, тогда я испытал самый большой ужас в своей жизни.

И вот сейчас, стоя перед спокойным и вежливым Бахрамом, я почему-то вспомнил свои чувства тогда – как в страшном сне от пальцев, словно одетых в чёрные блестящие напёрстки, тянется расплавленная темнота, вызывая примитивный, незамутнённый ужас.

– Что значит – «одной ногой в могиле»? – пискнул я.

– Ничего такого страшного, не переживайте, – поспешил успокоить меня Бахрам. – Вы абсолютно здоровы, и несчастные случаи, мне кажется, вам пока не грозят. Но каким-то образом вы слегка заступили на территорию мёртвых. Так мне это видится.

Я промолчал.

– Мне придётся посидеть здесь некоторое время, – мягко сказал Бахрам. – Надо поговорить с этой душой и объяснить ей ситуацию.

– Конечно, – буркнул я. – Вам что-нибудь понадобится?

– Нет, нет, – приятно улыбнулся он. – Только покой.

Он уселся, скрестив ноги, прямо на пол в центре гостиной и прикрыл глаза. Несколько минут я стоял рядом и пялился на него, неподвижного. Потом пожал плечами и пошёл попить чаю. Сайка вчера впервые сама испекла печенье, и сейчас мне предстояло отведать его. У меня имелись некоторые опасения. В моём представлении лучшее, что могла бы приготовить моя возлюбленная, – это слабительный чай для похудения.

Вернувшись из кухни с несколько изменившимся отношением к кулинарным способностям Саялы (печеньице оказалось вполне съедобным, хотя и не радовало вкусовые рецепторы в той степени, в какой полагается печенью), я увидел, что мой гость так и сидит на полу.

– Всё нормально? – рискнул осведомиться я, но ответа не последовало. Призрак тоже бездействовал. Вскоре мне позвонили и попросили срочно возвратить к жизни какое-то издохшее железо. Поколебавшись, я оставил Бахрама одного в квартире. Вернулся через пару часов, взмыленный, покрытый пылью и злой, а буддист всё так же сидел на полу, умиротворённый, и мне показалось, что вокруг него даже как-то прохладнее.